Я пересек холл. Поднялся по лестнице. Прошел коридор. Анфиладу просторных комнат.
Все они были заполнены предметами циркового обихода. С потолка свисали трапеции, всюду мельтешили пестрые костюмы… Черт, прямо-таки музей!..
Последнюю дверь я изо всех сил толкнул ногой.
Она распахнулась. Мой сын был в этой комнате.
— Билли!
— Папа!
Я рухнул на колени.
Билли обхватил меня руками за шею.
— Все нормально, пап? — с тревогой спросил он. — У тебя кровь…
Я заставил себя улыбнуться:
— Все в порядке.
Билли выглядел совершенно здоровым.
— Пошли скорей, — вдруг сказал он. — Нужна твоя помощь.
— Кому?
Мой шестилетний сын взял меня за руку, явно не думая ни о какой-либо опасности, ни о нашей долгой разлуке — как будто все это было просто игрой, как будто мы расстались самое большое полчаса назад. Я с трудом сдерживал слезы. Он изо всех сил тянул меня за собой в смежную комнату. Она оказалась совсем маленькой по сравнению с остальными. Все стены были покрыты старыми цирковыми афишами.
— Мой друг заболел, — объяснил Билли. — Ты ведь сможешь его вылечить?
На кровати под балдахином я заметил хрупкую фигурку. Я склонился над ней.
Шон Рамон-Родригес открыл глаза:
— Кто… Кто вы?
— Не волнуйся, приятель, — с трудом произнес я. — Я доктор. Я тебя отсюда вытащу.
— Не думаю, что у тебя это получится, — внезапно произнес чей-то голос за моей спиной. — Во всяком случае, меня бы это очень удивило.
С этим словами Кош направил на меня пистолет — очевидно, тот самый, из которого недавно в меня стрелял.
Невольно прикрыв глаза, я сказал:
— Так и знал, что ты будешь здесь.
— Вы сделали ошибку, — произнесла Хелен Маккарти, входя в комнату. — Очень большую ошибку.
Хелен Маккарти, мэр Майами-Бич и кандидат в губернаторы Флориды, была явно не рада видеть меня в своем доме.
— Забери у него мобильник и оружие, — приказала она Кошу. — И все, что может быть использовано как оружие.
Кош вытряхнул все из моих карманов, бросил мобильник и шприцы на пол и раздавил их каблуком.
Хелен холодно смотрела на меня.
— Кто-нибудь знает, что вы здесь? — наконец спросила она.
— Никто, — ответил я.
— Вы в этом уверены? Даже Аарон Альтман?
— Даже он.
Она слегка расслабилась:
— Хорошо.
— Почему вы думаете, что он говорит правду? — сказал Кош ворчливым тоном.
— Потому для него было бы очень опасно рассказывать об этом кому бы то ни было, — пояснила Хелен. — У нас его сын. Доктор подозревал, что мы действуем в одиночку, но не был в этом уверен, поэтому решил не рисковать. — Потом повернулась ко мне: — Вы ошиблись по поводу бедняги Альтмана: он кристально честный человек. Но вы не хотели допустить ни малейшего риска, так?