Люди на борту спали в самое разное время – внутренние часы у всех окончательно сбились. Большинство обитателей Эйкра жили по длинному сорока восьмичасовому циклу, с долгим сном и долгим бодрствованием, но земляне к нему еще не приспособились. Поэтому ходили квелые, толком не понимая, время ли ложиться спать или, наоборот, просыпаться. Положение отчасти исправлял судовой хронометр (Фабьев, например, уже много лет жил исключительно по его показаниям, не обращая внимания на такие переменчивые явления, как день и ночь), но не слишком. Как ни странно, этот прибор единственный на борту даже не заметил различий в физических законах, хотя вроде бы просто обязан был начать глючить.
После бесчисленных подбрасываний в воздух Угрюмченко все-таки научился махать крыльями, как полагается орлу, но так и не решился подняться выше, чем на три метра. Ему было жутковато остаться ночью в небесах над океаном, полагаясь лишь на такое ненадежное средство, как птичьи перья. Он решил еще потренироваться, когда «Чайка» встанет на якорь.
Матильда Афанасьевна, узнав о трансформации судового механика, даже не удивилась. Только приказала внучкам срочно сообщить, чем ей теперь эту птицу кормить. А заодно язвительно прошлась на тему того, что вот, сразу видно настоящего мужчину – орел получился! А из ее горячо любимого зятя вышел бы разве что какой-нибудь драный индюк или гусак. Колобков обиделся и предложил попросить Каспара заколдовать саму Матильду Афанасьевну, а то на камбузе давно яичницы не было, курица пришлась бы как нельзя кстати.
Грюнлау под утро все-таки очнулся, выпил чашку горячего бульона и даже сам дошел до гальюна. Хотя по-прежнему кутался в плед, дрожал, как на морозе, и обливался холодной испариной. Но все-таки ему явно полегчало – медицина двадцать первого века успешно справилась с тропической лихорадкой другой вселенной.
Зато заболели Гешка с Вадиком – чересчур хитрые карапузы единственные на борту умудрились избежать прививок, насильственно сделанных умницей Светой всем остальным. Вот и перехитрили сами себя – заразились от Грюнлау и теперь переживали то же, что ранее он. Даже еще хуже – все-таки организмы молодые, неокрепшие.
- Петя, у них жар! – сквозь слезы сообщила утром Зинаида Михайловна. – Это лихорадка!
- Ну так сделай им по уколу в задницу, и все, - пожал плечами добрый папа. – Вадику в левое полупопие, а Гешке в правое.
- А чего ему в правое?! – сквозь горячечный бред заорал Вадик.
- Патриарх Никон... Антанта... потемкинские деревни... Рюрик, Синеус и Трувор... – пробормотал Гешка. Ему казалось, что он стоит у доски и отвечает урок истории. Разумеется, в бреду, как и в жизни, Гешка ничего не выучил и получил двойку.