Не было никаких фраз, вуалировавших приглашение типа: «Приходите на чашку чая», или «Как мне вас отблагодарить?», или «Возможно, я стану вашей клиенткой. Могу я с вами поговорить об этом?»
Конечно, Талберт отнюдь не страдал от недостатка женского внимания. Но в Элиз было что-то, что выделяло ее из массы, отличало от остальных представительниц прекрасной половины человечества. Ему нравились ее прямота и остроумие. Даже в ее недоступности и самостоятельности он находил особое очарование.
Пожалуй, нахмурившись подумал Оксли, она даже слишком самостоятельна. Боже правый! Со времени их последней встречи прошло уже три недели! Она наверняка забыла о его существовании. Почему бы и ему не постараться сделать то же самое?
Эта мысль, увы, не способствовала улучшению настроения Талберта, который в этот день был особенно недоволен всем и вся. Миссис Трот была совершенно права, подав жалобу на Билла Драйма, который стал клиентом компании «Удача» полгода назад. Предстоял изнурительный судебный процесс. Все обвинения миссис Трот были абсолютно правомерны: после ремонта электропроводка была оставлена в ужасном состоянии, крыша протекала, даже обои были наклеены неаккуратно. Талберт не мог понять, как Биллу удалось провести инспекторов из жилищной комиссии Окленда во время сдачи объекта, и он искренне надеялся, что миссис Трот выиграет дело в суде.
Но в действительности это было нереально. Билл, получив государственный контракт, стал большим человеком, и теперь обвинения какой-то истицы не имели для него большого значения. Компания Оксли, согласно этому контракту, была обязана помогать ему во всем. Талберт стиснул зубы, понимая свое бессилие. Факт остается фактом: они позволили этому жулику и подхалиму продвинуться, вместо того чтобы остановить его в самом начале. Эта мысль, как заноза, сидела в мозгу.
Только что он покинул дом миссис Трот, получив у нее обвинительное письмо, в котором указывались все недоделки, неполадки и неисправности, допущенные при ремонте ее кафетерия. Внезапно Талберт почувствовал непреодолимое желание немедленно увидеть Элиз, полюбоваться ямочками на ее щеках, взглянуть в выразительные ласковые и нежные, зеленые, как изумруды, глаза. Ведь он, если подумать, в милях 40–50 от Маунтри.
Это был небольшой аккуратный двухэтажный домик, который вместе с участком земли занимал не больше одного гектара. По периметру дома был расположен палисадник, где росли розовые и белые гладиолусы. Типичный деревенский дом, усмехнулся про себя Талберт, но очень уютный. Он позвонил в дверь и услышал мелодичный звонок, а вслед за этим тявканье собаки. Элиз открыла дверь, и щенок, маленький серый комок, начал делать комически свирепые попытки укусить ботинок пришельца. Первой мыслью девушки было то, что определенная категория людей всегда приходит, когда о ней вспоминаешь. Чтобы скрыть улыбку, она наклонилась к щенку и строго сказала: