— Перестань, Реги, или я оставлю тебя за дверью.
— Я проезжал мимо… Случайно, — начал объяснять Тал свой неожиданный визит. — Вот, решил проверить, как идут дела.
— О, я… Да-да, конечно, хорошо.
Элиз выглядела удивленной, растерянной и озабоченной одновременно. На ее лице отразилась вся гамма чувств, которую она испытала: от радости до смущения. На ней была надета будничная цветастая юбка и хлопчатобумажная блузка-безрукавка. Лицо испачкано чем-то липким, волосы небрежно заколоты. Не ждали, подумал Талберт и улыбнулся. Вдруг на кухне что-то щелкнуло, зашипело, и девушка, опомнившись, убежала, успев бросить через плечо:
— Заходите и прикройте за собой дверь. Извините, у меня на кухне срочные дела…
Легкие сандалии зашлепали по деревянному полу. Тал проводил глазами ее, обратив внимание на ноги, удивляясь, почему раньше не замечал, какие они стройные. Прикрыв дверь, он прошел на кухню.
В первую минуту он решил, что попал прямиком в преисподнюю. Только непонятно, за какие грехи. Жары и пара здесь было больше, чем в сауне. На плите в чане что-то кипело, от банок на столе валил пар. В одну из них, наполненную сваренными кусочками ананаса, девушка наливала горячий сироп.
Он недоуменно спросил:
— Что ты делаешь?
— Консервирую ананасы, — ответила Элиз, удивляясь нелепости вопроса. Она взяла очередную стерильную банку.
— Зачем? — Никогда раньше он не видел, как кто-то занимается домашней готовкой. Проще покупать готовую еду в супермаркете.
— Потому что они могут испортиться, — как маленькому, объяснила ему девушка. Одну за другой она начала складывать в банку сваренные дольки ананаса. Вдруг зазвонил телефон.
— Посиди пока здесь, — она кивнула ему на стул и взяла трубку.
— Экскурсии с Элизабет Пейдж, — представилась она. Не прерывая возни с банками и фруктами, она сообщила кому-то о времени и месте отправления на выставку в Молодежный музей.
Талберт тем временем огляделся. В его шикарной квартире кухня была самым редко посещаемым и, следовательно, самым чистым местом. Женщина, приходившая два раза в неделю убирать его апартаменты, никогда не видела следов приготовления пищи. И он не мог припомнить, чтобы где-либо видел подобное. Однако некоторые детали, уверенность, с которой Лиз действовала, указывали на то, что девушка была отличной хозяйкой и что этот кавардак временный. В кухне чувствовался домашний уют. Настроение создавали то ли кипящая вода, то ли сладкий запах сиропа, то ли живость и энергия Элиз, которая с легкостью переключалась с одного дела на другое.
Вскоре девушка положила трубку, поставила на огонь кастрюлю с сиропом и засекла время на таймере.