— Ну, не совсем сначала, пап. Можно рассматривать это как очередную ординатуру.
— Так ты не против? — волновался Хершель.
— Пожалуй, нет. Если пойму, что у меня хватит на это духу.
— Отложи до утра, Бен, — посоветовал Барни. — За ночь ничего не изменится — только твое настроение, будем надеяться. Верно?
— Верно.
Хершель оделся и распрощался.
— Я снял номер в «Парк-Плаза». Пойду попробую поспать. На завтрак принесу вам горячих булочек. Я по дороге пекарню заприметил.
Он ушел, и Беннет сказал:
— Ладно, парень, можешь идти.
— Еще чего! — возразил тот и отшутился: — Я тебе ужин купил, между прочим. Так что ты мне должен ночлег.
— Сумасшедший аналитик! Все еще подозреваешь, что я могу что-нибудь выкинуть?
— Нет, — замахал руками Барни. — Я просто не хочу, чтобы… — Он осекся. Другу надо говорить правду — Да, Ландсманн! Самый тяжелый момент для тебя еще не миновал.
— То есть?
— Тебе надо выспаться. А там только начнется…
— Что именно?
— Завтра утром ты проснешься, и надо будет взглянуть в лицо жизни. И это будет самый тяжелый момент.
— Хорошо, дружище, ты, наверное, прав.
Беннет положил другу руку на плечо, и они вместе вернулись в квартиру.
Барни спал хорошо и проснулся только в седьмом часу. Он не пытался снова уснуть, а поднялся и прошел на кухню, чтобы выпить кофе и навести порядок в собственных мыслях.
Он взглянул на террасу и увидел Бена. Тот стоял неподвижно, глядя на город.
— Привет, Ландсманн. Кофе хочешь?
Беннет не ответил. Он был в каком-то трансе.
— Занятно, — сказал он. — Отсюда виден весь госпиталь. Я на него смотрю с самого рассвета. Отсюда он почему-то похож на гигантскую гробницу. Да он такой и есть — там я похоронил лучшие десять лет моей жизни.
— Бен, у кошки девять жизней, — ответил Барни. — А ты у нас самый настоящий кот, так что восемь у тебя еще в запасе.
Бен не шевельнулся. Теперь он смотрел на трущобы, начинающиеся за больничной территорией.
Ты был прав, — тихо сказал он.
— Насчет чего? — Барни протянул ему чашку кофе.
— Я бы вчера сиганул, Барн. Значит, ты настоящий психиатр. Ты умеешь читать мысли.
— Бен, это не является профессиональным навыком. Это срабатывает только с друзьями.
— А знаешь что? — продолжал Беннет, по-прежнему глядя на спящий город. — Только три причины удержали меня от прыжка — папа, мама и ты.
Они сели пить кофе и стали обсуждать проблемы спорта.
В половине восьмого пришел Хершель. Пакет в его руках, напоминающий рог изобилия, источал запах свежей сдобы.
— Пап, ты что? — засмеялся Беннет. — На весь университет накупил? Нас же только трое.
— Не надо меня учить, — предостерег Хершель. — Я отец, а ты пока еще нет. Это мое единственное преимущество. Так что, ребятки, налетай!