До спальни, впрочем, Меери добраться не успевает. В кухне, где он уворовывает здоровенный кусок хлеба с мясом на глазах у бессловесных итано, возникает разъяренная женская фигура с темными глазами, мечущими еще не молнии, но кинжалы.
- Это мое мясо, лорд Меери, — ядовитым голосом сообщает она. — И моя булка. Не смей ее воровать.
- Койя, малышка, я хочу есть.
- Не смей называть меня «малышкой»! Что за армейские привычки!
- Твой отец — главнокомандующий нашей армией.
- Это тебя не оправдывает, деточка.
Койю очень трудно отвлечь от сути вопроса. И, когда разъяряется, она может быть очень, очень противной. Такой же, как жена его брата, Элла, когда расстраивается. Хорошо еще, что Элла расстраивается всегда, а Койя разъяряется достаточно редко. Но сегодня кто-то, видно, хорошо постарался.
- Сядь. А вы — брысь все отсюда, — Койя одинаковым жестом машет ему и итано. Очень лестно.
- Койюшка, ну что я сделал? Отчего ты такая грозная? — не переставая запихивать хлеб за щеку, Меери пробует иную тактику.
- Не подлизывайся.
Койя сердито прищуривается, мгновенно выхватывает откуда-то из юбочных складок кинжал — фьюить! И он вонзается в толстого паука, который решил высунуться из-за печки, чтобы проверить, отчего среди бела дня в кухне затих стук столовых ножей и топот ботинок прислуги- итано.
- Злая.
Меери едва успевает увернуться от следующего пущенного рукой Койи металлического предмета и, уже увернувшись, вдруг соображает, что это ключи — два тяжелых ключа, короткий и длинный, на медном колечке. Он тянется за ними, но не успевает: связка плюхается за деревянный жбан, накрытый крышкой, которая придавлена огромным булыжником.
- Ну знаешь, — возмущается Койя. — Теперь сам двигай. Это крайняя из гостевых комнат. В сторожевой. Китти запрещено туда заходить. Но. запирайся, пожалуйста, на ночь.
Меери первый раз в жизни хочется плакать, но он знает, что этого ему не простят. Поэтому просто коротко кивает и лезет за жбан, в какую-то сажу и паутину за ключами от своей комнаты.
02 мая 1503 мул се умл ^.ришесп&иА Ёуёуёён-
Кеол Ьл^-ЧмЗ*!*
- Элла, какие они хорошие!
Койя разглядывает племянников с восхищением. Младший еще еле ходит, но старший вполне сносно держится на ногах и даже упорно шевелит крылышками, пытаясь подняться в воздух. Мамины окрики «Некко, тебе еще рано!» его не смущают.
- А ты сама не собираешься завести что-то подобное?
Элла довольна, что связи Койи с лорд-канцлером пришел конец, как только Сола решила стать наконец приличной женой и матерью. Койя старается сестру не расстраивать, та и так любит поплакать, и не рассказывает что к чему. Элла вообще живет в блаженном неведении. Никакие уговоры Койи не смогли заставить лорда Рейвена хоть намекнуть жене, каким образом их дети будут устраивать себе личную жизнь. «И тебя я прошу, Койя, не надо ее об этом оповещать. Пусть думает, что они как все, ладно?»