— Я ещё в Питере, но мне только что сообщили, что Витя разбился на мотоцикле, не знаю подробностей… Он мотоциклист, черт бы побрал эту глупость… Вот попал в аварию… Наверно, не успел снять… Но ничего, задним числом можно…
— Какое задним? Уже посадят, передним! Уже тут!
— Багаж они смотрели?
— Нет еще, а будут, идили… шли…
— Говорите, что это — не ваш чемодан, старик в аэропорту просил передать… Ах, Витя, Витя!.. — не то с угрозой, не то с сожалением протянул полковник и приказал: — Дайте полицаям трубку! — но те отказались говорить, тем более что по-русски никто из них не знал.
Тут в трубке запершило, щёлкнуло, гудки.
— Что, прервалось? Да, тут бетон, связь плохая, — сказал рыжик.
Я растерянно положил мобильник на стол, пробормотал:
— Das ist ein Fehler, sie hätten mich aus der Kartei rausnehmen müssen…
— lso, waren sie drin[130]? — Они напряглись, закладывая мой телефон в целлофановый пакет, а медведь даже потянулся к кобуре и сказал, что меня надо отправить обратно в Санкт-Петерсбург, откуда я прибыл, пусть они там разбираются (в голове мелькнуло, что это совсем плохо — там же никто ничего про эти дела не знает!).
До багажа они посадили меня в белую комнату без мониторов и кресел, но с чёрными решётками и видеокамерой. Мыслить я не мог, из меня словно было выпущено вещество жизни. Навалилась апатия, стало всё — всё равно. Отправят в Россию — пусть отправят… А там начнётся — Интерполу бабло отстегивай, суду — отдельно, новые штрафы, старые дела, мёртвый узбек, живые свидетели… Родители с ума сойдут… диплом, работа — всё пропадёт…
За дверьми началось движение, я был выведен. На столе лежала моя сумка, у ножки стола — чемодан. Медведь взял видеокамеру, а юркая полицайка, натянув перчатки, начала открывать багаж. Сумка их не заинтересовала (кроме немецко-персидского словаря, с недоброй ухмылкой отложенного в сторону). А вот когда открыли чемодан с глупой наклейкой «Her Schmit, Müller-strasse 5, München», из него вперемешку с мятыми газетами и тряпками стали появляться блестящие предметы.
Полицайка раскладывала их по столу, осматривала, иногда и через лупу, диктовала, медведь снимал, а рыжик у монитора записывал:
— …золотой или позолоченный подсвечник… проба есть… еще один… похожие на золотые столовые приборы, вилки, ложки, ножи и кольца для салфеток… по шесть штук… да, какая-то проба есть… портсигар с камнями, возможно, диаманты… пять, шесть, семь, восемь, девять колец жёлтого металла, с разными камнями… вот еще одно, десятое, с зеленым квадратным камнем, похоже на смарагд… золотая цепь с кулоном в виде ангела… складная икона… еще одна… акварель в рамке… подпись похожа на «Utrillo»… сабля с рукоятью жёлтого цвета, возможно, золото или позолота… на клинке — узоры… женское украшение цвета серебра… другое, из камней и золотых монет…