Но они оборвали меня, сказав, что бедный студент полторы тысячи евров портмоне не возит!.. Сейчас надо ждать следователя, а потом меня доставят к судье, который будет решать, что дальше со мной делать: высылать в Россию или отправлять в тюрьму, но раньше, чем завтра, это не получится — сейчас поздний вечер, судьи нет и, пока судья не появится, будьте добры идти с нами!
Они завели меня, полуживого, в какой-то коридор, а там — в стерильную одиночку (всё белое, прибитое, неразбиваемое), где я провёл худшую ночь своей жизни, несмотря на то что попросился к доктору и вымолил у него снотворное, которое помогло мне часа на три провалиться в полицейскую ночь — с разговорами, смешками, топотом и шагами в коридоре. Что творится? Московия меня захватила, не отпускает. За что мне это?.. Что я сделал?.. В чём моя вина?.. Кого я убил, ограбил, обидел?.. Как же этот бог не слеп?.. Да это слепой бог! Или у него другие понятия, чем у нас, у людей? Или он тоже совершает ошибки? Да, если мы — его подобия, то тем хуже для нас… Люди-боголюди? Нет, лохерлузы ебатые!
…Но худшее — то, что они опять правы, как была права милиция в Москве, — всё это действительно было в моём багаже, это не подкинули (как спецназ — спецтрупы со спец-ДНК), это всё нашли в моем чемодане! Эх, полковник!.. Вазочки, подстаканнички, медяхи, вещульки… Так что — тюрьма…
…Чем в тюрьме сидеть, лучше сразу с этой жизнью покончить — вот как брат нашего студента: тайно уехал в Страсбург, а там поднялся на 12-й этаж паркинга около собора, посидел на кромке (его видел вахтер, кричал, но безрезультатно) — и прыгнул… Спрыгнул. Наверху остался рюкзачок с книгой Сэлинджера, при вскрытии были обнаружены остатки фламмкухена[131], красного вина, а в голове — опухоль… У Фреди опухоли нет, но и жизни не видно…
…Вдруг вспомнился ландскнехт Штаден, который в Бразилии столько плакал и молил, что дикари его не съели… Будешь плакать, когда перед твоим носом детей в котлы бросают, а потом тебя этим супом кормят и для супа готовят!.. Не поешь — сдохнешь с голоду. А тут, в цивилизации, никакой плач не поможет!.. Не в Московии, а тут! Всё вежливо, тихо — но сидеть! Начнешь плакать — поведут к врачу, дадут таблетку… Люди-людоеды!
Под утро пришёл полицай-медведь и, уточнив, знаю ли я русский, попросил помочь с переводом: где сейчас взять переводчика в четыре утра, надо успокоить двух дагестанцев — их депортируют из Германии, а они уезжать не хотят и грозят голодовкой. Это были отец и сын, оба возбужденные, ругались, что всюду им нет жизни: в России федералы убивают, а тут, в Германии, не хотят давать убежище, обманом выманили паспорта, а теперь высылают по месту прописки, где их ждёт верная смерть.