— Другими словами, ты хочешь сказать, что-нибудь такое, чтобы Изабелла могла спеть? — передразнил ее Тристан. — Что же ты хочешь, моя примадонна?
Хотя Изабелла была тщеславна и даже немного зла, но Рослин уже достаточно хорошо знала ее голос и поэтому предвкушала, как же она сейчас споет. В это время певица и композитор оживленно обсуждали, какую арию она исполнит. Остановились на песне половецкой девушки из «Князя Игоря», которую Изабелла обожала. Она встала в позу, откинула назад голову и деланно-застенчиво опустила глаза.
— Не совсем тот образ, — вмешался Дуэйн, — тебе бы больше подошли Далила или Саломея. — Он явно наслаждался происходящим.
И тут же, прямо на глазах, она стала Саломеей. Это была сцена, в которой царь Ирод видит, как Саломея при свете луны целует в губы голову Иоанна Крестителя. Изабелла подошла к столику, на котором стояли фрукты, и взяла из вазы розовую и зеленую дыни. Рослин слышала, как усмехнулся Дуэйн, и сквозь дым сигары видела, что у него был довольный вид.
Несколько мавританских светильников неярко освещали комнату. Изабелла пела, стоя наполовину в тени. Ее великолепное глубокое колоратурное сопрано заставляло забыть, что сама она была человеком довольно поверхностным.
Рослин слушала, обхватив колени руками, и когда прозвучали финальные звуки арии, то у нее по телу пробежали мурашки. Последовавшую за этим исполнением тишину нарушили аплодисменты, которыми слушатели щедро вознаградили выступление Изабеллы. Как позже выяснилось, содержание арии положило начало дискуссии о сложном и многозначительном чувстве любви.
— Полагаю, после смерти, это — величайшая драма нашей жизни, — Тристан порывисто встал из-за инструмента и внимательно посмотрел на каждого из присутствующих. На лице была скорбная улыбка, тронутая печалью. — Я имею в виду Любовь с большой буквы, жестокую и беспощадную. Любовь, как развязку, как конец, обещающий продолжение.
— Подобно выдержанному коньяку, любовью нужно наслаждаться не спеша. — С загадочной улыбкой, держа в руках коньячную рюмку, произнесла Нанетт. — Вот я смотрю на эту рюмку, а коньячные рюмки чем-то напоминают хрустальные шары для гадания, не правда ли? — и снова я вижу ошибки, совершенные в прошлом, и сознаю, что причинила боль из-за собственной властности. Но для меня все это сейчас в прошлом, я ничем не могу помочь ни одному из вас четверых, если вы сделаете свои ошибки.
— Будет тебе, Нанетт, то, что ты была счастлива с дедушкой — общеизвестно. — Тристан поднялся и подошел к табачному столику, чтобы взять сигарету. Дуэйн протянул ему зажигалку, и взгляды двух братьев встретились.