— Подожди минутку, я не собираюсь…
— Заткнись. Это важно. Пако подойдет сюда и скажет: «Никаких свидетелей. Этот нам тоже не нужен. Мне плевать, что он звезда. Все остальные в озере. Надо нам позаботиться о себе».
— Ты что это делаешь? — кричит Пако.
Я поворачиваюсь в его сторону. Он приближается на рекордной скорости задумчивой черепахи — лед его пугает. У нас с Джеком осталось не больше пяти минут.
Черт! Не так я все это себе представляла. Получился совсем не такой суд, какой рисовало мое воображение, где я рассказала бы о своем безмятежном детстве. Убийца отца должен был понять, кого и что я потеряла из-за его пьяной неосторожности. Все наспех. Повсюду кровь. Работа дилетанта.
— Это был ты, Джек, ты вел машину, ты был пьян. Ты сбил моего отца на Олд-Боулдер-роуд. Ты убил его.
— Я не понимаю, о чем ты, — чуть не плачет Джек.
— Не лги мне.
— Я не лгу. Пожалуйста, не убивай меня! — захлебывается Джек, и слезы чертят дорожки на его щеках.
Такого ответственного кастинга у него еще не было.
— Да не собираюсь я тебя убивать, Джек. Меня уже воротит от всего этого…
Он смотрит на меня с отчаянной надеждой в глазах. Неужели то, что он слышит, — правда? Неужели я действительно оставлю его в живых? К щекам приливает кровь. Мокрый, вонючий — как есть кинозвезда!..
— Мне от тебя нужно только одно, — говорю я.
— Что?!
— Правду, Джек. Мне нужно узнать, что произошло в ту ночь. В ночь, когда ты сбил мексиканца, а Юкилис, покрывая тебя, врал, что ты несколько дней находился в Малибу.
— Я не был там, я не знаю…
— Смотри, смотри вон туда, это Пако. Он идет сюда. Я не собираюсь тебя убивать, но он будет настаивать на твоей смерти. И только я смогу убедить его в том, что тебя убивать не надо. Ты понимаешь меня, въезжаешь?
— Въезжаю.
— Юкилис мне все рассказал. Теперь я хочу услышать суть событий в твоем изложении. И быстро.
— К-кто ты?
— Я дочь сбитого мексиканца. Безымянного мексиканца, которого ты убил и за смерть которого, как решил твой менеджер, стоит выложить пятьдесят тысяч долларов. Пятьдесят тысяч баксов. Сколько ты получаешь за фильм?
— По-разному, иногда мне платят по расценкам…
— Сколько?
Его начинает трясти.
— За свой последний я получил два миллиона. За роль третьего плана.
— Два миллиона долларов.
— Разумеется, не все забираю я сам. Свою долю получает агент, менеджер, потом налоги. Так что после всех выплат…
— А жизнь моего отца обошлась в жалкие пятьдесят косых.
В Гаване за пятьдесят тысяч можно откупиться от обвинения в убийстве. За десять тысяч можно стать армейским генералом. Но пятьдесят тысяч в Америке казались мне оскорблением.