Египет, лишившись той, что извлекла его из мрака, вновь погрузится в хаос. А это будет означать, что властитель тьмы все-таки победил.
Фараон Яхмос праздновал начало двадцать восьмого года своего правления, открывая прославленные каменоломни в Туре, где добывали самый красивый в Египте известняк. Две стелы, помещенные у входа в подземную галерею, запечатлели память об этом событии.
Шесть быков тащили положенный на деревянные полозья первый каменный блок нового храма Птаха, который собирались заложить в Мемфисе. Погонщиком, который ласково похлопывал быков по холке, подгоняя их, был Голенастый. На воле он быстро оправился и даже преуспел. Он приобрел себе небольшой домик и обширное пастбище для своих любимых коров. А в помощники нанимал пленников-гиксосов, которые не запятнали себя ни убийствами, ни пытками.
Всюду в Египте строили и восстанавливали разрушенное. Мемфис, город с белыми стенами, мало-помалу обретал былое величие. Из Нубии и Азии вновь привозили золото и серебро, с Синая — медь и бирюзу, из Афганистана — лазурит, символ небес и воды, прародительницы жизни.
Кто, кроме Афганца, получившего так же, как Усач, чин военачальника, мог заняться ввозом в Египет лазурита?
— Ты все-таки хочешь вернуться на родину? — спросил друга Усач. — Чего тебе здесь не хватает? Ты богат, славен, женщины бегают за тобой. Вина у нас превосходные, климат прекрасный.
— Мне не хватает родных гор.
— Знаешь, Афганец, я многое могу понять, но только не это.
— А ты знаешь, что должен вскарабкаться по ледяной стене, чтобы доказать, что ты — мужчина?
— Лучше посмотри на этот камень и скажи, достоин ли он того, чтобы украсить храм?
— Лазурит самого лучшего качества.
Оживало хозяйство Египта. И в Мемфисе, и в Фивах вновь работали в царских и в обычных мастерских искусные ремесленники, землемеры обмеряли наделы, сезонные рабочие чистили каналы. Распределением всех благ вновь ведала Маат, обеспечивая мир и сплоченность.
Царский флот направлялся в Абидос.
Карис, несмотря на преклонный возраст, пожелал участвовать в церемонии торжественного прославления Тетишери. Восседая на палубе между градоправителем Эмхебом, который наконец вернулся в родной Эдфу, и хранителем царской печати Неши, у которого с каждым днем все прибавлялось обязанностей, он вспоминал о прошлом.
— Мы дожили до настоящего чуда, — повторял он Эмхебу. — Царица Яххотеп вселила в нас надежду, и мы вместе с ней создали будущее, которого не было у порабощенного Египта.
Управитель земельных угодий Хирей принес холодного вина и сладких лепешек.