Ковырнул сумку, вытащил термос, стараясь не повредить его клыками. Подал сосуд Тильде. Стоял и смотрел, как девушка пьет, — жадно, роняя капли на куртку и колени.
— Что еще, маленькая?
Она свернулась калачиком, словно ей опять стало холодно.
— Ничего больше, спасибо. Я попробую сном полечиться, хорошо?
Вместо ответа дракон улегся рядом с ней, накрыл крылом. Часа на два она забылась сном. Проснулась резко, всхлипнула, вскочила и поплелась к выходу из пещеры. Маард подорвался за ней. Успел — не подставь он крыло, девчонка бы точно сорвалась с уступа вниз. Она обвисла на сгибе крыла, тяжело дыша. Ее снова рвало.
Ночью оба не спали. Тильда тяжело дышала, просила пить. Вода в термосе закончилась, а девчонку все трепало рвотными спазмами — до слез, до резей в пустом желудке. Маард носил ее на спине — обессилевшую, похожую на тряпочку. К утру ей немного полегчало, и оба заснули.
Маард проснулся раньше девушки. Зацепил клыком за ремешок термоса, сгонял дракона на родник, набрал воды. Вернулся. Сидел неподвижно и смотрел на спящую Тильду. Слушал ее прерывистое дыхание, и с каждой минутой мрачнел все больше.
— Маард…
— А? Как ты?
— Так себе… — она говорила с трудом. — Скажи — яблоками пахнет?
Принюхался.
— Да, есть немного. Что такое?
Она засмеялась тихонько, покачала головой.
— Это ацетон. Лекарство кончилось… имплант под кожей. Там две гильзы — концентрированная глюкоза и инсулин. Теперь точно все…
Он понял не сразу. А когда дошло, ему стало по-настоящему страшно.
— У тебя диабет?
— Да.
Она села. Темные тени под глазами, растрескавшиеся губы, дрожащие пальцы. Умоляющий взгляд.
— Я тебя прошу — ничего не делай. И не зови никого. Не надо. А, Маард?..
Он молчал, не зная, что делать. Ему казалось, что поодаль стоит мужчина в черном комбезе со льдом в глазах. Он давно привык к его присутствию. Дружище Смерть, стоящий рядом, старый приятель. Вот только сейчас он ждал не Маарда. И выхода не было. Сменить имплант? Даже если он сможет быстро достать его на черном рынке, то… Кто будет менять? Необходима стерильность, специалист. А дать умереть девчонке… Уж лучше в полицию. У нее будет шанс выжить. Некстати подумал: «А что, даже в камерах люди живут». Он сам который год живет в четырех стенах, все еще не выдвинул верхний ящик стола.
Что ж делать с тобой?..
И вновь летит навстречу гладкое полотно шоссе. Сколько их в жизни — ровных автострад, не имеющих видимой разметки воздушных трасс, тропинок в садах?.. Недаром на этой земле главным проклятием всегда считалось проклятие дорог, а главным счастьем было обретение дома. Вернее, даже не дома, а Дома — именно так, с заглавной буквы. Маарду не повезло: дорог в жизни хватает, а с Домом по-прежнему не очень. Может быть, это действительно порча? Нельзя было уезжать… Маард помотал головой, отгоняя навязчивые мысли. Детский сад какой-то, еще мистику во всем видеть начнем. Выискался тоже — «бывший подъесаул» из песни тезки-Талькова. Хотя он уезжал без проклятий, в новый яркий мир, где всегда тепло, а на улицах растут апельсины. Что ж, апельсины он тоже перестал любить.