С того же дня этот отросток святого родословного древа стал непременным членом справедливого сообщества, товарищем по «пещере» этого царства ангелов. Сие милейшее создание и сейчас отличается тем, что изводит всех. Он замучил даже Алака Бедани и доктора Тейэби, которые вынуждены были отступить перед его наглостью.
Раньше при создании кабинета господин Сеид старался получить министерский портфель и был на седьмом небе от счастья. Если положение осложнялось, он соглашался и на министра без портфеля. Но с некоторых пор этот астролог снова загорелся страстью к Европе и настойчиво добивается назначения посланником в Бельгию, в Брюссель. Уже порядочное время это вносит трудности в политические дела Ирана. Каждому новому премьер-министру и министру иностранных дел суют эту кандидатуру. Даже такие кровные враги в политике, как Сеид Ананати и Кавам-ос-Салтане, оба покровительствуют ему.
И вот его превосходительство господин Сеид Малал Ахтаргяр Шемирани, так мечтающий о Европе, стоит перед премьер-министром и дерзко просит его о назначении. А премьер-министр только бессвязно бормочет обычные пустые слова: «Слушаю, повинуюсь, пожалуйста, завтра позвоните мне по телефону…», моргает глазами и умоляюще поглядывает на Джавала Аммамеи, о чём-то горячо спорящего с начальником главного управления полиции.
Наконец министр без портфеля понял странные знаки, которые подавал ему премьер-министр, и, пыхтя и расталкивая гостей, поспешил ему на помощь. Премьер-министр не обманулся в своих расчётах, ибо недаром говорят: «Шакала лесов Мазандерана может одолеть лишь пёс Ма— зандерана». Он одобрительно улыбнулся и, обращаясь к своему спасителю, сказал: «Простите, господин Аммамеи, нет ли у вас сигареты?»
Бедный Сеид вынужден был отложить разговор о поездке в Брюссель до следующего, более благоприятного случая. Он пробился через толпу гостей и направился в соседнюю комнату, где возле печки устроился доктор Тейэби, совершая закулисные сделки со своими апостолами. Здесь, в этой схватке из-за состава нового кабинета, Сеид решил услужить йездскому святоше, чтобы, заслужив от него благодарность, завтра обратиться к нему с просьбой.
Вдруг зазвякали аксельбанты генерала Зармади. Это заставило встрепенуться оживлённо беседовавших премьер— министра и министра без портфеля. Его превосходительство корпусной генерал подошёл к ним, сверкая лысиной едва прикрытой редкой прядью напомаженных волос, переброшенных справа налево, играя бронзовыми наконечниками своих аксельбантов и заложив палец между блестящими пуговицами мундира. С такой же надменностью, с какой он держался в Луристане при расправе с населением, он подал руку премьер-министру, затем министру без портфеля. Осведомившись о здоровье и наговорив кучу стандартных любезностей, он сказал: