Солнце клонилось к закату, небо багровело. Чудилось, что на проплывающих мимо берегах вспыхивают и гаснут костры. Леса смотрелись в темную воду, стволы берез, неслышно взбиравшихся по откосам, сказочно светились и колебались в ней. Казалось, катер не справится с течением и не доплывет до пристани.
Солнце еще не зашло, когда катер наконец причалил к деревянному сонному дебаркадеру. Нижние бревна его обросли зелеными водорослями. От толчка катера дебаркадер вздрогнул и заколыхался на воде. Стриженный наголо долговязый парень лениво, будто нехотя, перехватил брошенный ему канат и, кряхтя, обмотал его вокруг скользкой сваи. Максим взвалил на спину рюкзак. Лямка перекрутилась, и Ярослава ловко поправила ее. Взяв Жеку за руку, она сошла вслед за Максимом по гнущимся доскам на берег, успев увидеть свое отражение в застоявшейся воде. Ветер взметнул цветастую юбку, заголив ее стройные смуглые ноги. Колхозницы загремели бидонами. Одна из них, худая, с сердитым, обиженным лицом, не удержалась:
— И куды их несет с малым дитем?
— Туристы, — пояснила другая.
— Чего? Да им, видать, хоть в пень колотить, лишь бы день проводить…
— А ты их, Маша, не трогай. Тропиночки-то у каждого свои…
Максим и Ярослава поднялись по крутобокому берегу, сбросили рюкзаки. Отсюда, со взгорка, Ока казалась не такой широкой, как с катера. Видно было, как она резко сворачивает влево и будто исчезает в начинавших синеть лесах. Катер уже пыхтел на середине реки — совсем игрушечный, не верилось, что они приплыли на нем.
Откуда-то из ближних лесов полыхнуло влажным ветром. Он вздыбил волну, ударил в берег. Тонкие струйки песка потекли по откосам. Дробью сыпанули капли дождя.
Максим и Ярослава принялись поспешно ставить палатку, натянув ее между двумя старыми березами. Ветер вырывал из рук брезент, мешал крепить колышки. Палатка трепыхалась, как живая. Ворчливо скрипели деревья.
— Дворец готов! — воскликнул Максим, закончив работу. — Теперь сам дьявол не страшен!
Они быстро натаскали в палатку сена из стоявшего поодаль стожка. Ярослава по-хозяйски сложила вещи, оборудовала походную постель. Максим повесил на сук карманный фонарик. В зарослях набрали сушняка для костра.
Поужинав, они долго стояли на откосе и смотрели на исчезавшую в сумерках Оку. Ветер утих, но тучи уже успели нависнуть над берегами. Река казалась сейчас безжизненной, остановившейся, лишь где-то у самого поворота мигал красноватый огонек бакена да натужно шлепал колесами буксир, тащивший баржу.
— Утром нас разбудит солнце, — пообещал Максим.
— Великий волшебник и чародей! — улыбнулась Ярослава.