— В чем дело? — подняв бровь, спросила женщина. — Я сказала что-нибудь смешное? Смакаускас наконец отсмеялся.
— Ладно, ты все равно не жилец, можно рассказать. Лабораторию твой следак ищет. Подпольную лабораторию. Где производится наркотик. Очень сильный наркотик. И очень дорогой. Его покупают очень богатые люди. И очень высокого положения. Даже некоторые кремлевские господа. А лаборатория под этой крышей расположена. В этом самом корпусе. Вот мне и смешно. Ходил твой следователь рядом, просто руку протяни. Но ничего не видел, кроме твоих прекрасных глаз. И не увидит, — серьезно добавил он. — Ни глаз твоих, ни лаборатории. Каждому свое.
Наташа опустила ресницы, глубоко затянулась. Очень важно сохранить равнодушное лицо.
— А согласись, вот ведь ирония судьбы: лаборатория по производству наркотиков находится рядом с наркоманами. Если бы больные твои знали, они бы это здание штурмом взяли. — Он опять рассмеялся.
— Смешно, — сухо ответила Наташа.
— Вот и посмейся, пока жива, — резко оборвал смех Альгерис.
Больница все так же жила своей жизнью. Разве что нынешний день был пасмурным, в отличие от вчерашнего. Впрочем, пасмурные дни — это норма для города. Можно сказать, что предыдущий день был солнечным, в отличие от большинства других. Тем более на дворе осень. Скоро начнется полярная ночь — так можно охарактеризовать период от ноября до марта. Пора бы отопление дать! А то пользуются власти теплой осенью, экономят, как всегда, на людях. Да вот и Мирзоян ходит по двору от одного здания к другому. С ним сантехники. Да вон еще две бригады. Тоже с разводными ключами, чемоданчиками для инструментов.
За снующими по двору рабочими наблюдала врач-лаборант со второго этажа лабораторного корпуса. Она ожидала, когда внесенный на красивую пластиковую планшетку реактив окрасит комплекс «антиген — антитело». Собственно, людям, чью кровь она сегодня исследовала, было абсолютно не интересно, что это за комплекс такой. Им гораздо важнее было знать, есть у них сифилис или нет. В ожидании ответа на этот вопрос и смотрела в окно Дина Григорьевна.
— Алла Владимировна, — окликнула она свою лаборантку, миниатюрную женщину средних лет, — скоро включат отопление!
— Это вы на «плашке» увидели? — поинтересовалась Алла Владимировна.
— Нет. Вижу во дворе Мирзояна с сопровождающими его похмельными лицами.
Если бы Гоголев услышал эту характеристику, он жутко бы обиделся. Так как с Варданом Вазгеновичем вышагивал именно он.
— Суворова, вы лучше на планшетку смотрите, а не на пьяных мужиков, — посоветовала доктору Алла Владимировна. Их связывали уже лет двадцать прекрасных служебных и неслужебных отношений, и лаборант могла себе позволить некоторую вольность в отношении доктора. Тем более что Дина Григорьевна была очень поэтической натурой и могла долго созерцать движение падающего с клена желто-зелено-красного листа, совершенно забыв о сифилисе и вспоминая подходящие к случаю строки Блока или Ахматовой.