Половинка находился в ателье, где под надзором Дика Варго директор, а по совместительству и старший мастер Заловски со своим помощником-андроидом Серовым делали ему новую внешность. Молчун всё время колесил по городу, собирая информацию, встречаясь с какими-то людьми. Вероника просиживала дни напролёт дома, соединившись кабель-контактом с терминалом и изучая то, чем снабжал её Молчун.
– Закругляйся с терминалом, Веро, – сказал в один из дней Молчун. – Ты хорошо поработала, теперь пришло время и отдохнуть. Вот тебе деньги, – он положил перед девушкой пачку банкнот, – походи по магазинам, прикупи себе всякого разного, вечерние платья, шляпки, чулки там, что ещё женщины покупают. Посети салоны разные, на массаж сходи. Мне нужно, чтобы через четыре дня ты была свежа, полна сил и выглядела на миллион кредитов.
– Хорошо, – едва сдерживая радость, ответила Вероника. – Я поняла.
Она чмокнула его в щёку, быстро, отрывисто, и унеслась к себе в комнату. Молчун потёр щёку, её поцелуй, такой короткий, едва касание, оставил ощущение, будто приложили чем-то раскалённым.
«Так-так, Молчун, соберись, не время расплываться от поцелуев как кисель. Она просто так поблагодарила. Всего лишь. Что она может найти в тебе? Ей нужна свобода, нужны простые радости, ей нужна хорошая жизнь. А что можешь дать ей ты? Только войну, грязь, убийства, погони и постоянное напряжение, постоянный цейтнот. Осади, Молчун, может быть, потом, когда-нибудь. Если оно будет, это потом».
Прошла неделя, приближался срок выплаты долга Апельману. Вечером Молчун должен был нести деньги в офис ростовщика, но был уверен, что сегодня никто его не примет. И завтра тоже. Игру частного инвестора Молчун уже знал, договор, который они заключили, имел «второе дно», как говорили в адвокатской среде. «Второе дно», или «подставу», Молчун обнаружил сразу, скрытый текст на листе бумаги, который проявлялся при просвечивании. Любой суд встанет на сторону ростовщика, случись спор. А текст был прост, всего один абзац, в нём был пункт, в котором оговаривалось, что если долг будет возвращён не вовремя, то за каждые сутки просрочки сумма долга возрастает вдвое. Итого получалось, что если Молчун просрочит пару дней, то отдать придётся никак не меньше миллиона шестисот тысяч кредитов. А если три дня или больше, то тогда… страшно представить, что становится с людьми, которые задолжали сумму, превышающую их реальные возможности откупа. Механик рассчитал точно, Апельман подведёт его к такой сумме, чтобы она соответствовала цене загородного дома, который якобы продавал Молчун.