Право на защиту (Кивинов, Дудинцев) - страница 2

Второй мужчина, без претензий на импозантность, выглядел несколько моложе и стройней. Причем его грустное благообразное лицо тоже выгодно отличало его от товарища. Но старые (хотя и тщательно отутюженные) брюки, не первой молодости туфли и пестрый свитерок — ширпотреб с рынка — заставляли его теряться на фоне блестящего компаньона. И чувствовал себя этот второй не вполне уверенно. Максим Павлович Виригин работал помощником адвоката Мыльникова всего вторую неделю и не успел еще привыкнуть к новой роли.

—  Немцы за шестьсот тысяч строить согласились,— оживленно вещал на ходу Мыльников,— а наша фирма девятьсот запросила. Заказчик нашему говорит: «Побойся Бога. Турки за триста готовы строить, немцы за шестьсот, а ты девятьсот ломишь». А тот в ответ: «Вот и отлично. Триста тысяч — тебе, триста — мне, а триста — туркам. Пусть строят».

— Смешной анекдот,— сказал Виригин.— Но грустный.

— Зато жизненный! Можно еще продолжить: турки за двести китайцев наняли, те — таджиков за сто пятьдесят, таджики — узбеков за сотку...

«...А через год здание рухнуло к такой-то матери»,— мысленно закончил Виригин.

Он вообще в эти дни мало говорил, больше слушал, пытаясь усвоить новую информацию. Мельников так и напутствовал: слушай и учись. Правда, пока Виригину не очень нравилось то, что приходилось слушать. Но Максим Павлович, как человек обстоятельный, с выводами не спешил.

Рядом с «ауди» адвоката переминалась с ноги на ногу, печальная Людмила Черемыкина, женщина лет сорока.

— Ну, что, Борис Авдеевич?..— кинулась она к Мыльникову, с надеждой заглядывая ему в глаза.

— Плохи наши дела, Людмила Ивановна... — картинно вздохнул адвокат.

— Ой, как же это? — всплеснула она руками.

— Суд, как и предполагалось, через три дня. В общем, у нас с вами и нет никакого резона откладывать заседание. Так что пусть ваш Костя приведет себя в порядок — пострижется и оденется поприличней. Судьи это любят. И вещички на всякий случай прихватите.

— Вещички?.. Неужели его посадят?!.— ужаснулась мать.

— Пока к тому идет. Статья — до трех лет лишения свободы. Будем биться за два, за полтора. Но время такое, что могут и три впаять — и не поморщатся.

— Три года? — повторила убитая горем Людмила Ивановна.— Из-за коробка «травы»? Он же первый раз...

— По первому разу три года вряд ли,— встрял Виригин.— Возможно, даже...

Зря встрял. Нарушил договоренность. Мыльников незаметно наступил Виригину на ногу, оборвав на полуслове.

— Максим Палыч у нас человек новый, с судебной практикой не знаком, а я только что от судьи,— мягко сказал Мыльников.— У них установка из Москвы: усилить борьбу с наркоманией. Видели ведь, наверное, по телевизору: решено вырубать наркоманию под корень. Безжалостно и беспощадно. Это дело на особом контроле. А у нас, знаете, контролер на контролере сидит и контролером погоняет... Поэтому могут дать по максимуму.