— И что?..
— Пьют, вот что! Больше-то делать нечего. Мы им в каждую квартиру стереовизор поставили, лучшие программы со всей Галактики крутим, а они смотрят на них, как бараны, и ни бельмеса не рубят. В стереовизион их не затащишь, читать-писать они не умеют и учиться не хотят, музыку нашу не воспринимают, про спорт понятия не имеют. Хотели мы тут состязания в беге устроить, футбол организовать… Объяснили правила, устроили матч, зрителей согнали… Глаза бы мои не глядели! Двадцать два аборигена передвигаются по полю с этим мячом, как будто каторгу отбывают, а десять тысяч зрителей смотрят на них, как овцы, и молчат. Представляете — десять тысяч «болельщиков» — сидят, не шелохнутся и молчат!..
Да… Хотели мы самодеятельность наладить — ну, там фольклор, пляски, песни. Уж казалось бы, чем еще им заниматься? Так что же? И этого не хотят! Как сговорились: ни один не соглашается. Ни петь, ни плясать. Мы уж и уговаривали, и чего только не сулили — молчат себе, смотрят тупо да улыбаются этакой дурацкой улыбочкой, и ничего от них не добьешься. Короче, ничем их в свободное время заниматься не заставишь. Ну и пошло пьянство. Мы сухой закон ввели — они «веселую воду» гнать стали. Драки начались, мордобои, поножовщина. Пришлось полицию завести, тюрьму с вытрезвительным отделением построить. А кто в полиции служит? Те же туземцы. Работу свою выполняют аккуратно, ничего не скажешь, пьяных задерживают, самогонщиков арестовывают. А как свое отработают — идут и надираются и, глядишь, этого полицейского вторая смена самого уже за шиворот берет. Смех, да и только! Да, так вот и живем… И прямо скажу — страшно мне становится. Целый город туземцев этих — все молчат, словом не с кем перемолвиться, а наших здесь осталось — по пальцам пересчитать можно, и тоже говорить с ними не о чем все друг другу глаза намозолили. Сидишь себе в своих апартаментах один, смотришь этот стереовизор — где-то люди живут, веселятся, и много их… А тут с тоски волком воешь. Впору самому пить начать!.. Вот такие у нас проблемы. Надеюсь, вы поможете разобраться.
— Что ж, постараюсь. Сегодня я просто поброжу по городу, изучу общую обстановку, а завтра поговорим конкретнее.
— У меня к вам еще одна просьба есть. Это дело уже не такое официальное, но…
Малигэн не договорил. За дверью послышался шум, и в кабинет, сопровождаемый негодующей робосекретаршей, ворвался человек со странным двухцветным лицом. Лоб белый, места, где еще недавно росли борода и усы тоже, а между этими белыми полями шла полоса лилового загара. Выглядело это какой-то дурацкой карнавальной маской.