Пленный опустил глаза.
— На месте разберёмся, — решил Степанишин. — Абдулла, спеленай ему руки и сажай в седло впереди себя. Кравченко, зачерпни воды из колодца. Возвратимся к каравану, проверим на собаке. Иванов, Рыбин, Гердт, останетесь охранять колодец до нашего подхода. Возьмите у Абдукадырова «шош» и патроны.
К вечеру без особых приключений взвод разведки вышел на встречу с караваном. Пахлавона сняли с седла, поставили перед Джангильдином.
— Развяжите ему руки, — приказал комиссар и спросил, задумчиво вглядываясь в лицо пленника: — Хорошо обыскали?
— Вроде бы, — откликнулся Степанишин.
— «Вроде бы» ничего в жизни делать не стоит. Проверьте каждую складку одежды, распорите подкладку халата. У меня такое ощущение, что где-то я сего старца уже видел. — И уже к пленному: — Так что, говоришь, не понимаешь ни по-русски, ни по-узбекски, ни по-казахски? Только по-таджикски?
— Тоджик, тоджик, тоджик, — запричитал Пахлавон.
Подошёл Степанишин, протянул Джангильдину измятую полоску тонкой рисовой бумаги:
— Вот, в подкладке нашёл. И бумага знакомая, и почерк тоже. Миша, — позвал Рябинина, — опять тебе работа.
— Переводи, Рябинин, — приказал Джангильдин.
И Миша перевёл:
— «Его благородию господину Межуеву.
Согласно достигнутой ранее договорённости посылаю надёжного человека для диверсионной работы на пути следования каравана Джангильдина. Это письмо послужит ему визитной карточкой при контакте с вашим человеком в караване.
Большего, к сожалению, сделать пока не могу из-за дальности местопребывания.
Сообщаю, что эмир и господин Бейли придают особое значение разгрому экспедиционного отряда Джангильдина. От успешного выполнения операции зависит дальнейшее развитие событий не только на севере края, но и во всей Средней Азии.
Да хранит вас аллах.
Камол Джелалиддин».
— Опять этот Камол! — хлопнул себя руками по коленкам Джангильдин. — На кого же он работает? На эмира, на англичан, на белогвардейцев?… И неплохо работает, профессионально., Вот только страсть к письмам его иногда подводит.
— А что это за «ваш человек в караване»? — спросил Миша.
— Думаю, что это Колесин. Видно, Пахлавон так и не успел с ним встретиться, иначе это письмо было бы уже у Колесина. Но успокаиваться рано. Макарыч, гляди со своими ребятами в оба. Вы у нас — щит и меч революции.
А дальше события развивались так. Собака, на которой испытали содержимое металлической коробки, подохла. Яд оказался очень сильным — понадобилось всего две маленькие крупинки. Степанишин рассвирепел и приказал расстрелять лазутчика за ближайшим барханом, но Джангильдин приказ его отменил: