— Знаете ли вы, ваше высочество, что эта история значит? — спросил герцог де Линь.
— Она значит, что я умру в молодых летах.
Дословно он выразился: «J’ai mourai jeune». И действительно, он погиб в сорок семь лет, а предрекал, что проживет на свете сорок пять! При подобных обстоятельствах ошибка несущественная.
— Извините, если я не разделю вашего мнения, — возразил герцог де Линь. — Ваша история доказывает, несомненно, две вещи: во-первых, что не следует гулять ночью, когда хочется спать, и, во-вторых, не следует прикасаться к стенам, едва оттаявшим, в таком климате, как у вас. Другого заключения я из этого вывести не могу; что же касается вашего знаменитого прадеда, то призрак его, извините меня, существовал лишь в вашем воображении, а воображение возбуждали, быть может, прочитанные книги. Я уверен, что одежда ваша была запачкана пылью от стен домов с левой стороны. Не правда ли, князь? — закончил герцог де Линь, повернувшись к Куракину.
Слова герцога де Линя не вызвали ни протеста, ни одобрения, и вскоре все разошлись по комнатам. Через месяц с небольшим, когда цесаревич и великая княгиня в сопровождении Бенкендорфов и баронессы Оберкирх гуляли в садах Этюпа, пришла депеша с извещением об открытии памятника великому прадеду на брегах Невы. Когда Бенкендорф читал вслух депешу, он одновременно увидел, как цесаревич приложил палец к губам и сильно побледнел. Перед отъездом из Монбельяра он шепнул Lane, когда великая княгиня и Тилли уже сели в карету:
— Это сказка, придуманная, чтобы просто напугать вас.
Иными словами: «C’est un conte. a dormir, debout c’est une tolie, une extravagance pour m’amuser».
Но Бенкендорф так не думал. Слишком много совпадений. Как военный человек, он знал им цену. За совпадениями всегда стояла истина. В 1800 году перед Михайловским замком за несколько месяцев до убийства бедного Павла установили второй памятник Петру Великому. Прекрасный и неоцененный, надо сказать, памятник! Всадник и лошадь исполнены сдержанности и благородства. Он никуда не скачет и никуда не летит. Таинственная улыбка блуждает по смуглому, опаленному огнем лицу. Взор сверкает из-под военной шляпы. Среди листвы или в переплетениях облетевших веток его можно и не заметить сразу. Он невелик размером и появляется почему-то неожиданно, как призрак. Еще одна странная подробность. Статуя была отлита намного раньше, чем цесаревич и Куракин прогуливались ночью по улицам Санкт-Петербурга.
Из журналов князя Сергея Волконского и других участников войны
Соединение первой и второй Западных армий произошло в районе Смоленска, всемерно сейчас укрепляемого. Барон Винценгероде, оставив вместо себя полковника Бенкендорфа, отправился в город Духовщину для принятия под команду Казанского драгунского и трех казачьих полков. В его задачу входило также наладить сообщение между главной армией и корпусом графа Витгенштейна, который прикрывал дорогу на Петербург. Захват фуражиров и всяческие мелкие помехи французам вызвали в отряде немедленное желание войти в соприкосновение с неприятелем по-настоящему, и барон Винценгероде повел людей встык между Поречьем и Велижем. Нервы у всех были напряжены до предела. Коварство и вероломство Бонапарта вызывали всеобщее негодование. Россия ожидала сражения с Францией с замиранием сердца. Но когда корсиканец переправился через Неман и нашествие стало историческим фактом, многие ужаснулись, поняв по начальным сводкам, сколько неслыханных бедствий оно принесет любезному отечеству.