Полосатый занавес за билетной кассой висит открытым и сквозь дымку, Марко может увидеть фигуру, стоящую в тени, освещенную внезапно появившейся искрой света от зажигалки.
— Bonsoir[23] — радостно говорит Цукико, когда Марко приближается к ней, убирая зажигалку в карман, а её сигарета уравновешивает серебряный длинный мундштук. Порыв ветра, проносясь через открытое пространство, гремит цирковыми воротами.
— Каким образом… как же она это сделала? — спрашивает Марко.
— Исобель ты имеешь в виду? — отвечает Цукико. — Я обучила её особому трюку. Не думаю, что она уловила все нюансы, но как бы там ни было, похоже, что она отлично справилась. Как ты себя чувствуешь?
— Я в порядке, — говорит Марко, хотя его спина болит от падения, а в глазах все еще есть небольшая резь.
Он с любопытством наблюдает за Цукико. Он никогда не разговаривал подолгу с акробаткой, а её присутствие, столь же сбивает с толку, как и то, что всего несколько секунд назад он был совершенно в другом месте.
— Здесь, по крайней мере, не так ветрено. — Цукико показывает рукой, не занятой сигаретой, на занавешенный туннель. — Здесь лучше, чем в других местах, — говорит она, внимательно изучая его внешность сквозь туман и дым. — А тебе идет. — Она позволяет занавесу упасть, как только он входит, оставив их, заключенными в темноте, усыпанную тускло сверкающими огнями, тлеющего кончика сигареты одну единственную цветную точку, среди пятнышек белого.
— А где все? — спрашивает Марко, вытряхивая дождевые капли из своего котелка.
— На вечеринке по случаю ненастной погоды, — объясняет Цукико. — Традиционно проводится в шатре акробатов, потому как он самый большой. Но тебе об этом вряд ли было известно, ведь ты, по большому счету, не один из цирковых, ведь так?
Он не может хорошенько разглядеть выражение её лицо, однако с уверенностью может сказать, что та широко улыбается.
— Нет, полагаю, что я не один из цирковых, — говорит он. Он следует за ней, когда она идет по туннелю, похожему на лабиринт, углубляясь всё дальше в цирк. — Зачем я здесь? — спрашивает он.
— Мы подойдем к этому, всему своё время, — говорит она. — Что тебе успела рассказать Исобель? — Разговор с Исобель около дома, где он живет, почти выветрился у Марко из памяти, несмотря на то, что состоялся всего несколько минут назад. Он припоминает отдельные его части. Но ничего достаточно вразумительного, чтобы сформировать в нечто осмысленное. — Не важно, — говорит Цукико, когда не получает немедленного ответа. — Порой трудно бывает собрать все чувства воедино, после такого путешествия. Она упомянула о том, что у нас с тобой есть нечто общее?