Улыбка мужчины в сером костюме становится значительно выразительнее.
— Я хочу услышать историю, — говорит он.
— Историю?
— Я хочу услышать эту историю. Вашу историю. Сказку о том, что привело нас в это место, в эти кресла, с этим вином. Я не хочу историю, которую Вы расскажете с помощью того, что добыли отсюда… — он постучал пальцем себе по виску — Я хочу услышать историю, которая происходит здесь и сейчас.
Перед тем как откинуться на спинку стула, чтобы усесться поудобнее, он на мгновение, подносит свою руку к сердцу.
Виджет какое-то мгновение обдумывает его предложение.
— А если я расскажу Вам историю, Вы отдадите мне цирк? — спрашивает он.
— Я оставлю Вам в наследство всё то немногое, что смогу отдать. Когда мы выйдем из-за столика, я не стану предъявлять никаких претензий на ваш цирк, и вообще не буду с ним никак связан. Когда эта бутылка вина опустеет, состязание, которое началось еще до Вашего рождения, будет официально объявлено патовым. Это должно быть достаточным. Мы договорились, мистер Мюррей?
— Договорились, — говорит Виджет.
Человек в сером костюме разливает остатки вина. Благодаря свету от свечей, когда он ставит бутылку на стол, видно, что та уже пуста.
Виджет взбалтывает вино по кругу в своем бокале. Вино — это поэзия, разлитая в бутылки[25], думает он. Это ощущение он впервые «услышал» от герр Тиссена, но он уверен, что авторство принадлежит другому писателю, хотя в данный момент, он не может вспомнить, кому именно принадлежит авторство.
Есть столько мест, откуда можно начать. Столько составляющих, которые нужно обдумать.
Он думает, а возможно ли разлить по бутылкам поэму цирка.
Виджет делает глоток из своего бокала и ставит его на стол. Он откидывается на спинку своего стула и отвечает пристальным взглядом, устремленного на него. Не торопясь, как будто ему принадлежит всё время, что есть в этом мире, во вселенной, с тех самых времен, когда сказки значили куда больше, чем в нынешние дни, но возможно меньше, чем они будут когда-нибудь значить, он делает вздох, чтобы выпустить наружу запутанный клубок слов из своего сердца и те поразительна легко слетают с его губ.
— Цирк приезжает без предупреждения.
В предрассветные часы по Le Cirque des Reves вместе с тобой бродят очень мало людей. На некоторых из них одеты красные шарфы, которые особенно ярко смотрятся на фоне черного и белого.
У тебя остается не так уж много времени, прежде чем солнце неизбежно вступит в свои права. Ты сталкиваешься с дилеммой, чем заполнить оставшиеся минуты до окончания ночи. Стоит ли заглянуть еще в один, последний шатер? Тот, в котором ты уже бывал и он особенно тебе понравился, или какой-нибудь еще неизведанный, который все еще остается для тебя загадкой? Или стоит поискать к раннему завтраку последнее карамельное яблоко? Ночь кажется бесконечной, в то время как предрассветные минуты ускользают сквозь пальцы подобно песочным песчинкам, пока тикают часы, навсегда исчезая в прошлом и толкая тебя в будущее.