Сансет Парк (Остер) - страница 3

Постепенно он ограничил себя во всем до простейшего минимума. Он избавился от сигарет и выпивки; он ест дома; у него нет телевизора, радио и компьютера. Он бы с удовольствием променял свой автомобиль на велосипед, но это невозможно, потому что на его работе ему приходится преодолевать значительные расстояния. Та же история и с мобильным телефоном в его кармане, — с радостью бы избавился от него — но из-за работы он мирится и с ним. Цифровая камера — единственное исключение; во время тоскливой и нудной бесконечной случки с мусором; и ему кажется, что она — его спасение. Плата за жилье невысока, поскольку он живет в небольшой квартирке бедного района; и кроме трат на простейшие нужды единственная роскошь, которую он позволяет себе, — это покупка книг, книг в бумажных обложках, в основном романов. Американских авторов, британских, переводы с иностранных; в конце концов, книги для него не роскошь, а скорее необходимость, и чтение — привычка, от которой он и не хотел бы избавиться.

Если бы не та девушка, он бы уже уехал отсюда. У него есть деньги, чтобы быть там, где бы он ни захотел, и он уже до краев насытился солнцем Флориды: ему кажется, что оно несет людям больше зла, чем добра. Это макиавеллевское солнце, считает он, лицемерное солнце; и свет от него не освещает вещи, а, наоборот, скрывает — ослепляет тебя постоянным сверх-ярким сиянием, обрушивает на тебя волны влажного пара и выматывает тебя видениями будто-миражей и колеблющихся изображений пустоты. Все блестит и сверкает, но нет в этом ничего вещественного, ни спокойствия, ни отдыха. И, все же, именно под этим солнцем он впервые увидел эту девушку; и от того, что ему невозможно отступиться от нее, он продолжает жить здесь и пытается примирить себя с его существованием.

Ее зовут Пилар Санчез; и он встретил ее шесть месяцев тому назад в парке, совершенно случайно, субботним днем в середине мая, самая невозможная из невозможных встреч. Она сидела на траве, читая книгу, а в десяти футах от нее сидел на траве и он, тоже читая книгу, ту же книгу, что и у нее, в той же мягкой обложке того же издательства, Великий Гэтсби — он читал книгу уже в третий раз с тех пор, когда отец подарил ее на его шестнадцатилетие. Он сидел на траве с книгой двадцать или тридцать минут, погруженный в чтение и отгородившийся от всего, как вдруг он услышал чей-то смех. Он повернулся в сторону смеха, и на первый, тот самый роковой взгляд на нее — она улыбалась и указывала на ту же обложку в ее руке — ему показалось, что ей не было и шестнадцати лет; еще подросток, по сути девочка, подросток в узких обрезанных шортах, сандалиях и еле прикрывающем грудь халтере — такую же одежду одевала почти каждая вторая мало-мальски симпатичная девушка. Еще ребенок, сказал он себе; и, глядя на ее гладкие обнаженные конечности и внимательный взгляд улыбающегося лица, тот, кто редко улыбался кому-нибудь и чему-нибудь, взглянул в ее темные, подвижные глаза и улыбнулся ей в ответ.