Она достаточно хорошо помнила свою собственную тревогу, когда видела его, красивого и богатого, окруженным студентками. Конечно, он утверждал, что интересуется только ею, но сколько раз ей приходилось сомневаться, заставая его слишком близко к одной из них или обещающим позвонить другой! Она неожиданно вспомнила о той бессильной и слепой ревности, которая мучила ее и о которой она абсолютно позабыла в объятиях Брюса. С ним эти чувства были немыслимы.
— У нас нет ничего общего, — продолжала она.
— За исключением воспоминаний.
— Это лишь воспоминания, не имеющие власти над той жизнью, что мы ведем с тех пор. У тебя — карьера, у меня — дети…
Она готова была сказать «и моя карьера», но прикусила язык. Она не собиралась оповещать Стефена об изменениях, которые она и Брюс только что ввели в ее жизнь.
Он взял ее руку, а она не отняла ее, может быть, чуть растрогавшись.
— Я не уверен, — сказал он в задумчивости, — что следует вот так разложить наши судьбы по полочкам. Прошлое есть прошлое, допустим, но оно не обязательно предопределяет будущее. Кто знает, к чему мы придем или не придем завтра?
— И это говоришь ты? Ты, кто начертал себе точный маршрут, кто выдерживает одну и ту же линию поведения начиная с отрочества?
— Ты сама хорошо знаешь, что жизнь — это одно, карьера — другое.
Она поднялась в каком-то раздражении.
— Знаю только одно, Стефен, что сейчас чувствую себя великолепно, наверное, лучше, чем когда-либо, и что ни ты, ни кто-либо другой не сможет заставить меня это поменять.
— Желаю, чтобы ты всегда смогла быть столь категоричной.
Он встал в свою очередь. Оставив купюру на столике, он взял Черил под руку. На этот раз она высвободилась без промедления.
— Нет, Стефен, я думаю, что ты решительно ничего не понял.
Она не смела больше смотреть ему прямо в лицо из страха встретиться с этим изумительным взглядом, который, как она чувствовала, был обращен на нее. У нее было ощущение, что, отталкивая его так, она причиняла себе такую же боль, как и ему, но не хотела позволить иллюзиям прошлого заполнить настоящее, которое хоть и не приводило в восторг, все же было реальностью.
Когда Черил вернулась домой, была половина девятого. Дети поужинали с госпожой Тревор, но Брюс, как и каждый вечер, дожидался ее, чтобы вместе сесть за стол.
— Поднимись пожелать им спокойной ночи: я им это обещал.
Она пошла на второй этаж, покуда он провожал гувернантку.
Обе девочки читали в кроватях: одна — «Алису в Стране Чудес», которую изучала в школе, другая — книжку комиксов.
— Мамочка! — воскликнула Нэнси, когда та вошла. — Почему ты больше не ужинаешь с нами?