– Кроме того, быть
может, такими испытаниями Бог зовет нас к Себе. Когда у нас все хорошо, гладко
и сладко, мы не думаем о том, что однажды можем остаться ни с чем. Может, тебе
это покажется диким, но за такую судьбу, как наша, надо не роптать, а
благодарить Бога. Жизнь научила нас относиться к тому, что имеешь, проще, а в
будущее смотреть спокойно. Потому что очень многое в этой жизни зависит
совершенно не от нас. Когда долго живешь без средств к существованию, начинаешь
ценить то немногое, что имеешь. Когда видишь смерть – начинаешь ценить чужую
жизнь так же, как и свою. А когда побываешь в шкуре изгнанника – научишься
прощать. Разве за такую судьбу надо жалеть? За нее надо благодарить Бога,
потому что она посылается немногим…
– Альйоша, – Марта
впервые назвала Алексея на чешский манер этим ласковым именем, – мне трудно
понять все это. Я не верю в Бога, в жизнь после смерти. Мне трудно понять все,
что было в твоей жизни. Я и свою понимаю плохо. Так кем есть пан Соколов: морковка,
«шпаличек», яйцо или кофе?
– Ну, точно не
«шпаличек», – рассмеялся Алексей. – И морковкой, вроде, тоже никогда не был.
Он ласково взглянул на
Марту.
– Ты когда-нибудь читала
Высоцкого?
– Высоцкого? – Марта
попыталась вспомнить. – По-моему, он пел под гитару. Ваши русские солдаты
любили его слушать. Но я этих песен не понимаю. Они слишком русские.
– Жаль. Он ведь не
только пел, но и стихи хорошие писал. Хочешь, почитаю?
И, не дожидаясь ее
согласия, начал:
Четыре года рыскал в море наш
корсар,
В боях и штормах не поблекло наше знамя.
Мы научились штопать паруса,
И затыкать пробоины телами.
За нами гонится эскадра по пятам.
На море штиль и не избегнуть встречи.
Но нам сказал спокойно капитан:
– Еще не вечер, еще не вечер!..
– Ну как? –
тихо спросил он Марту, внимательно слушавшую каждое слово.
– Я ж говорю,
для меня это слишком русская поэзия, – грустно улыбнулась она. – Раз ты не
морковка и не «шпаличек», то давай пить кофе.
И вышла на
кухню. А Алексей, прикрыв глаза, продолжил тихо читать, помня это стихотворение
наизусть:
На нас глядят в бинокли, в трубы сотни глаз,
И видят нас от дыма злых и серых,
Но никогда им не увидеть нас
Прикованными к веслам на галерах!..
Но нет! Им не послать его на дно –
Поможет океан, взвалив на плечи.
Ведь океан–то с нами заодно,
И прав был капитан: еще не вечер!..
14
…Марта едва
успевала за Алексеем, стараясь не упасть, то и дело спотыкаясь о рельсы, вывернутые
шпалы. Они шли через железнодорожные пути, оставив за собой вокзал и прилегавшие
к нему здания. Все было разрушено, исковеркано, искорежено, изрыто сотнями
больших и маленьких воронок. Накануне в этом районе шли ожесточенные бои, и
теперь, когда оборона была сломлена, вместе с передовыми войсками сюда дозволено
было войти журналистам. Держась вместе и никуда не разбредаясь, чувствуя
опасность, они делали свою работу: снимали, записывали впечатления бойцов. Над
некогда крупной железнодорожной станцией, превращенной в груду руин, стелился
дым от пожарищ, а в том направлении, куда Марту вел Алексей, дым клубился,
пульсировал, вздымаясь над землей горячим дыханием совсем близкой войны.