– Явилась наконец-то, –
сонным голосом сказала она, запирая дверь на ключ. – Все подробности вашей
вечеринки потом… Хорошо?.. Страшно хочется спать. Доброе утро… Нет, спокойной ночи…
Она тут же плюхнулась на
свою кровать и с головой укрылась одеялом.
– Если хочешь есть, то
там… Молоко… Наверное, теплое еще. Потом поставь в холодильник, не забудь, –
пробормотала она Марте, поворачиваясь к стенке, завешенной вырезками из разных
журналов, календарями и постерами.
Тихо раздевшись, Марта
прошла на кухоньку и, не включая свет, налила молока – сначала в блюдечко для
котенка, а потом в чашку себе – и присела за маленький стол, стоявший возле
окна. Неприятные воспоминания стали опять душить ее, метаться в памяти. Чтобы как-то
отвлечься и успокоиться, Марта выпила молока и, приоткрыв окно, закурила
сигарету, выпуская дым в ночной воздух. Потом снова пригубила молоко, все думая
и думая о том, что произошло между ней и Гонзой.
Окно кухни выглядывало
прямо на парк, на ту самую аллею, по которой она только что шла. Марта
отодвинула занавеску и в глубине аллеи вдруг снова увидела того русского. Он
сидел по-прежнему на лавочке один, опустив голову на колени и корчась от боли.
Марта подошла к спящей
Марцеле и легонько потрясла ее.
– Я же сказала, что все
подробности утром… Дай поспать…
– Марцелка, где твой
мобильник? Один звонок надо срочно сделать.
Не говоря ни слова,
Марцела махнула рукой в ту сторону, где на стуле стояла ее сумочка. Марта нашла
телефон, но он был совершенно разряжен.
– Марцелка, а зарядное
где? Он же у тебя разрядился.
– На работе, – в полусне
чуть слышно пробормотала она. – Ложись спать и дай мне тоже…
«Если не повезет – то до
конца», – вздохнула Марта и положила телефон назад. Потом откинула покрывало на
своей кровати и легла, давая отдых уставшим ногам и всему телу.
Но сна не было. Она
почему-то стала теперь думать о русском, сидевшем под холодным дождем, в
безлюдном парке, совершенно один, избитый. Она попыталась успокоить себя, полагая,
что полиция обязательно увидит его и сделает все, что положено, но жалость к этому
незнакомцу, оставившему в ее памяти такие неприятные воспоминания, возвращала
мысли к его страданиям и одиночеству.
Неслышно встав с
постели, Марта на цыпочках снова подошла к окну и выглянула в пустынный ночной
парк. Русский сидел все там же, не изменив позы, свидетельствовавшей о том, что
ему было плохо.
«Откуда ты взялся на мою
голову?», – вздохнула Марта и, подумав немного, быстро надела джинсы, майку, накинула
на плечи легкую куртку и пошла открывать дверь.