- Но я попробую, мам. С чего-то нужно начинать?
- Я возьму у деда и добавлю свои. Тысяч пять мы соберем.
- Спасибо, ма, - улыбнулся я и поцеловал ее в щеку. - Только деду не рассказывай ничего. И никому вообще не рассказывай.
- Не стану. Это же не моя тайна, - все-таки моя мама была самый стойкий большевик из всех, кого я знал.
На том и закончился наш разговор с мамой, после которого я стал совсем взрослым.
Мы с Захаром три недели заканчивали наши дела - забирали документы из института, отбрехивались на нескольких комсомольских собраниях по поводу нашего необъяснимого желания остаться без образования, закрывали вопрос с военкоматом, и решали кучу других бюрократических заморочек. Попутно подолгу и часто разговаривали о будущем, но так и не приблизились к пониманию уязвимых мест нарождающихся процессов. Да и чего ожидать от двух вчерашних мальчишек?
Даже память моя из будущего пасовала перед этой непростой задачей. Я и в две тысячи двенадцатом не знал - на что нужно воздействовать, чтобы хоть как-то смягчить надвигающиеся события? Нам очень не хватало соответствующего образования, но уже было четкое понимание, что те науки, что преподаются в отечественных ВУЗах - нам не подходят.
По обоюдному согласию мы решили начать с библиотек: с утра до вечера, прерываясь лишь на чай с булочкой, мы читали статьи, экономическую внутреннюю и внешнюю статистику, пытались разобраться в принципах функционирования СЭВ и "Общего рынка". Чертили графики, рисовали новые таблицы, сверяли и проверяли, читали материалы последних партийных съездов и международных конференций. Наизусть выучили программы - партийные, региональные. Любой источник, до какого можно было дотянуться - от общесоюзных газет с миллионными тиражами до монографий и диссертаций, изданных в количестве десятка - был нами изучен, включен в общую систематику. В дело шли и материалы, изданные на иностранных языках - если мы находили такое, переводили с особым тщанием.
За полгода мы освоили университетские курсы "Политэкономии", "Математической статистики", "Теорию государства и права" и еще десяток столь же полезных наук. Несколько раз переругались в хлам и мирились, обещая друг другу быть взаимно корректными. И снова в запале честили друг друга ослами и баранами, когда заходили в очередной тупик.
Андроповские проверки сачкующих граждан уже пошли на спад, но все еще можно было попасться под горячую руку какому-нибудь ретивому "сотруднику органов". Нам пришлось подумать о каком-то трудоустройстве.