В полшестого незаконная парочка стала прощаться у двери своего номера. Это было трудное прощание, и они потратили на это немало времени. Он гладил ее по руке. Она немного всплакнула, потом повернулась и пошла прочь. Но перед самым выходом из гостиницы она едва заметно мне кивнула. Подбородок у нее дрожал.
Ночной мотылек сидел все на том же месте. Может быть, он сдох? Я слегка подпихнул его шариковой ручкой. Он недовольно захлопал крыльями. Я облегченно вздохнул и угостил его крошками от печенья. Печенье ему не понравилось.
— Ну и привереда! — улыбнулся я.
В пустом холле гостиницы мой голос прозвучал гулко и странно.
Все-таки зря я заговорил с этим мотыльком! После того как по милости кашалота я оказался в психушке, куда разумнее было бы держать свою любовь к животным в узде.
* * *
Софи вернулась к своему мужу. Считалось, что решающую роль в этом сыграло будущее детей. Но вероятней всего, главной причиной была я. «Я не хочу стать такой же», — наверное, думала она. И она была права — хуже уже ничего не бывает. Но я скучала по ее руке. Смотрела по ящику «телепузиков». Мне никто не звонил. Впрочем, так было даже лучше.
Ночи опять стали тянуться бесконечно. Глядя в потолок, я обещала навещать Ольгу по крайней мере два раза в неделю.
— Она спит, — сказала женщина, занявшая мою койку, — и здесь снова воняет.
Я метнула взгляд в ее сторону и села на Ольгину кровать. Что правда, то правда — воняло здесь изрядно. Ольга дышала спокойно. Она сильно исхудала. Я стала гладить фиолетовые жилки на ее висках. Она крепко обхватила мою руку и оттолкнула ее. Стала возмущенно искать звонок, чтобы вызвать медсестру.
— Эй, Ольга, это я, Майя! — сказала я.
Ни один мускул на ее лице не дрогнул.
— Я Магда, — чуть громче повторила я.
Медсестра вошла в палату. Легким кивком мы дали друг другу понять, что узнали друг друга. Она словно между прочим спросила, как моя нога, на что я ответила: «Отлично». Медсестра задернула полог Ольгиной кровати и деловито привела в порядок больную и ее постель. Меня раздражало, что она разговаривает с ней, как с ребенком. И еще больше — как Ольга на это реагирует. Они говорили обо мне.
— Твоя подруга пришла, Олечка.
— Ерунда.
— Пришла, не спорь, она тут лежала с тобой на соседней кровати. Вот пришла тебя навестить.
— Чушь. Она пришла ради твоих жирных сисек.
— Да ладно, перестань, будь умницей.
Я сжала кулаки с такой силой, что ногти впились мне в ладони. Я холодно посмотрела на женщину, лежавшую на моей койке. Она смотрела на Ольгу с ненатуральным сочувствием.
— Опухоль, ничего не поделаешь, — сказала она и показала на свою голову.