— Знаешь, почему я отправился во Вьетнам волонтером?
— Нет. Так и не мог никогда понять, почему ты это сделал.
Он снова опустился на кровать и приласкал Вальса. И рассказал Бену все, что с ним случилось. Бен слушал молча, прямо глядя в его изуродованное лицо. Когда он закончил рассказ, Бен прикрыл ладонями глаза, и голос его прозвучал глухо:
— А ты не думаешь, что Карен…
Он резко поднялся и вплотную подошел к своему прежнему работодателю, словно хотел, чтобы тот получше осознал его слова.
— Я думал, Бен, что ясно выразился. Она не знает, что я жив, и не должна знать об этом.
Бен поднялся и снова молча обнял его, на этот раз крепче. Он стоял, опустив руки, пока Бен не отстранился.
— Есть вещи, которые никто не должен испытывать на этом свете, мой бедный мальчик. Не знаю, правильно ли это будет. Для тебя, для Карен, для ребенка. Но что касается меня, то я тебя не видел.
Когда он уходил, Бен стоял на пороге. И не спросил, ни куда он идет, ни что собирается делать. Но по лицу было видно — он уверен, что вскоре узнает об этом, и потому провожает его взглядом сообщника.
В этот момент оба не сомневались в двух вещах.
Первое — что Бен не предаст его.
Второе — что они больше никогда не увидятся.
Он пешком прошел через весь город до здания в конце Микэник-стрит. Он предпочел идти несколько миль, лишь бы не просить машину у Бена. Не хотел более необходимого втягивать его в эту скверную историю. И не хотел попасться при попытке украсть чью-то машину.
Он шел по городу, и Чилликот даже не замечал его присутствия, как всегда. Это был всего лишь обыкновенный американский город, где он питался крохами надежды, в то время как многие его сверстники беспечно жили в полнейшем благополучии.
Он шел по улицам, избегая людей и освещения, и с каждым шагом рождалась мысль, и каждая мысль…
Шум двигателя за окном вернул его к действительности, от которой он ненадолго отвлекся. Он поднялся с дивана и прошел к окну. Отодвинул штору, пропахшую пылью, и посмотрел наружу. «Плимут-барракуда» последней модели уткнулся носом в железную штору гаража. Свет фар погас, и один за другим из машины вышли Дуэйн Уэстлейк и Уилл Фэрленд.
Оба в форме.
Шериф стал еще тучнее, чем в тот последний раз, когда они виделись. Наверное, слишком много ел и слишком много пил пива. И должно быть, еще больше в нем скопилось дерьма. Другой остался все таким же тощим, хилым мерзавцем.
Разговаривая о чем-то, они подошли к двери.
Ему не верилось в такую удачу.
Он думал нанести этой ночью два визита. А теперь случай преподносил ему на блюдечке с золотой каемочкой возможность обойтись только одним. И к тому же каждый из этих двоих будет знать, что…