— Лично меня беспокоит совсем другое, — вступил в разговор Геринг. — Русская авиация, в большинстве своём, действует над линией фронта и в наших ближних тылах. Нанося удары по промышленным и военным объектам в Белоруссии и на Украине, Люфтваффе вынуждены летать над территорией противника. В результате этого русские теряют самолёты, но их пилоты, выбрасываясь с парашютом, быстро возвращаются в строй. Мы же безвозвратно теряем над территорией врага прекрасно обученные экипажи бомбардировочной авиации. Я уже не говорю о потерях над этими чёртовыми Фарерскими островами и над Критом.
Это был намёк в сторону флота. Гитлер скривился, словно жевал лимон.
— А где наш доблестный флотоводец спрятался? — фюрер поискал глазами Редера. — Вот вы где, Редер. Судя по всему, вы вступили в соревнование с флотом дуче: кто позорней проиграет русским сражение? Пока впереди итальянцы. Надеюсь, вы придумали, как выставить русских с их фарерской базы? И когда будут наказаны виновные в гибели линкора и тяжёлого крейсера?
— Мой фюрер, контр-адмирал Гюнтер Лютьенс взял на себя всю ответственность за поражение. Сразу после боя Лютьенс покончил с собой, застрелившись из пистолета, — траурным голосом сообщил Редер. — Вильгельм Маршалл отстранён от командования, и в отношении него ведётся следствие. Линкор «Гнейзенау» находится на пути в любезно предоставленную англичанами для ремонта базу Скапа-Флоу. После срочно необходимого ремонта корабль совершит переход в Киль, где встанет в док. Противник также понёс значительные потери.
— Редер! Не надо меня обманывать! — завёлся Гитлер. — Русские не понесли никаких существенных потерь! Пару старых эсминцев нельзя сравнить с потерей двух первоклассных кораблей. И вы это прекрасно знаете. Идущий из Мурманска русский флот повернул назад из-за воздушной угрозы Люфтваффе и атаки доблестного командира подлодки Эриха Топпа. Вот они — истинные герои Кригсмарине! Именно наши подводники и лётчики нанесут поражение до этого непобедимому русскому флоту! А вы, Редер, замалчиваете имена настоящих героев нации!
Западная Белоруссия. Двадцатое мая
— Где мне найти подполковника Филиппова? — за дверьми деревенской хаты послышался чей-то хриплый голос. Неразборчивый ответ часового. Стук в дверь.
— Входите, — несколько пар глаз смотрят на заляпанного грязью с ног до головы солдата.
— Товарищ подполковник! Вам пакет из штаба корпуса, — бодро рапортует курьер. — Приказано вручить под роспись лично в руки.
— Хорошо. Меня уже предупредили по рации об этом пакете, — Филиппов размашисто ставит подпись. — Благодарю вас. Можете идти.