— Боже, — прошептал он. — Боже… я не знал, что может существовать что-то подобное.
Он посмотрел на Грейс, потом на Фрэнсиса. У Фрэнсиса на глазах были слезы, или это просто помутился его собственный взор?
— Послушайте, шеф, — взмолился Фрэнсис. — Послушайте… Давайте просто заберем ее себе и плюнем на все это дело?
— Нет смысла дальше говорить об этом, — устало сказал Фрэнсис. — Мы не можем забрать ее себе, шеф. Я этого не предлагал и вы меня не слышали. Свяжемся с О’Нейлом!
— Мы можем подождать еще день, прежде чем продолжим дело, — начал торговаться Клер. Взгляд его все время возвращался к “Цветку Забвения”.
Грейс покачала головой.
— Лучше не надо. Завтра будет еще тяжелее. Я знаю, — она решительно направилась к пульту стереоэкрана и набрала код.
О’Нейл был в ярости от того, что ему помешали и вдвойне — из-за того, что они использовали аварийный вызов, чтобы заставить его подойти к экрану.
— Что все это значит?! — прогремел он. — Как вы посмели мешать занятому человеку? Говорите — и поубедительнее, или, клянусь Богом, я подам на вас в суд!
— Мы хотели бы просить вас выполнить небольшое наше поручение, доктор, — спокойно начал Клер.
— Что?! — О’Нейл был слишком удивлен, чтобы гневаться. — Вы не постеснялись сказать мне, что вторглись в мой дом, чтобы заставить меня работать на вас?
— Вознаграждение вас удовлетворит.
Очевидно О’Нейл сосчитал до десяти, прежде чем ответить.
— Сэр, — объяснил он, тщательно подчеркивая каждое слово, — некоторые люди в этом мире думают, что они могут купить все и всех. Я признаю, что у них есть для этого кое-какие основания. Но я не продаюсь. А вы, кажется, именно из таких людей и я считаю своим долгом сделать так, чтобы разговор со мной обошелся вам подороже. Вы еще услышите о моих адвокатах. Счастливо оставаться!
— Подождите минутку! — успел сказать Клер. — Я слышал, вы интересуетесь фарфором…
— Ну и что?
— Покажите ему, Грейс! — та подвинула “Цветок Забвения” поближе к экрану. Она обращалась с чашей осторожно, даже благоговейно.
О’Нейл ничего не сказал. Он нагнулся вперед и уставился на чашу. Казалось, что он сейчас вылезет из экрана.
— Откуда она у вас? — спросил он наконец.
— Это не имеет никакого значения.
— Я покупаю ее — за вашу цену.
— Она не продается. Но вы можете получить ее, если мы договоримся.
О’Нейл уставился на него.
— Эта вещь украдена.
— Вы ошибаетесь. И вы не найдете здесь никого, кто пропустил бы такое обвинение мимо ушей. Что вы теперь скажете насчет нашей просьбы?
О’Нейл отвел взгляд от чашки.
— Что я должен сделать?
Клер объяснила ему проблему. Когда она закончила, О’Нейл покачал головой.