Я дал себе слово первым делом, не откладывая, выяснить, что стало с Рикки. Она была всем, что оставалось у меня в мире, тем более сейчас. Дорогая маленькая Рикки! Будь она на десять лет постарше, я бы и не взглянул на Белл… и не обжегся бы.
Посмотрим, сколько ей сейчас? Сорок… нет, сорок один. Трудно представить, что Рикки может быть сорок один год. Впрочем, не так уж много для женщины в мое время — а тем более сейчас. Иной раз невозможно отличить сорокалетнюю от восьмидесятилетней.
Что ж, если она богата, я позволю ей заказать выпивку и мы выпьем за упокой души нашего дорогого Пита, забавного маленького созданья.
А если что-то сорвалось и она бедна, несмотря на мои акции, тогда — черт побери, я женюсь на ней! И не посмотрю, что она старше меня на десять лет с небольшим. Такому недотепе, как я, обязательно нужен человек, который присматривал бы за мной и вовремя останавливал — и никто не смог бы сделать это лучше Рикки. В неполных десять лет она уже умела противостоять Майлзу и всему, что было связано с ним, совершенно всерьез, с девчачьей напористостью, и в сорок лет она должна быть такой же, только более зрелой.
Первый раз во времени моего пробуждения мне стало по-настоящему тепло в этой чужой стране. Рикки была ответом на все вопросы.
И тут внутренний голос сказал мне: “Послушай, болван, ты не сможешь жениться на Рикки — если она стала такой, какой обещала стать, то она уже лет двадцать, как замужем. У нее четверо детей… и старший выше тебя ростом… и, конечно, муж, которого ты вряд ли очаруешь в роли старого доброго дяди Дэнни”.
Я слушал его с отвисшей челюстью. А потом слабо возразил: “Ну ладно, ладно — я снова опоздал. Но все равно найду ее. Не расстреляют же меня за это. В конце концов только она — единственная из всех — понимала Пита”.
Я “перевернул” страницу, помрачнев от мысли, что потерял обоих — и Рикки, и Пита. А потом задремал прямо над газетой и проспал до тех пор, как мой Работяга или его двойник принес ленч.
Мне приснилось, что Рикки держит мою голову в своих ладонях и говорит:
— Все хорошо, Дэнни. Я нашла Пита и мы вдвоем пришли к тебе. Правда, Пит?
— Мяааау!
Добавочный вокабулярий оказался весьма кстати, когда я взялся читать исторические обзоры. За тридцать лет много всего может произойти, но чего ради приписывать это к истории — ведь каждый, кроме меня, и так хорошо обо всем этом знает? Я почти не удивился, узнав, что Великая Азиатская Республика вытеснила нас с южноамериканских рынков, это было предопределено Тайваньским договором. Еще менее меня удивило превращение Индии в лоскутное одеяло, вроде Балкан. Известие о том, что Англия стала провинцией Канады ненадолго заняло меня. Кто из них — хвост, а кто — собака? Я не стал читать о биржевой панике 1987 года: я не мог считать трагедией то, что золото подешевело и больше не является мерилом денег, а сколько народу при этом разорилось, касалось меня еще меньше. Золото — замечательный технический металл, его можно применять где угодно.