— Да. Кроме того, он был священником и был лишен сана за то, что предпочитал писать стихи про девичьи ножки, а не читать проповеди.
— К такому проповеднику я отношусь с величайшим почтением. Ну, и что же он сказал о девичьих ножках?
— Попробую вспомнить, - Кэнайна уставилась в песок. — Что-то вроде этого: "В сапожках низких поспешает рьяно отважная охотница Диана и..." Да,помню, помню: "... и для очей нескромных труд не тяжек узреть изгиб ее прелестных ляжек".
Рори засмеялся. Он снова взглянул на мягкие линии скрытых брюками стройных ног.
— Изгиб прелестных ляжек, — повторил он. — Великолепно сказано. Вы понравились бы моей матери, она тоже обожает английских поэтов и часто цитирует их. Как это вы помните такую муру?
— Когда я училась в школе, чтение было моим единственным занятием, кроме уроков. Ваши люди позаботились об этом. Я, знаете, была, что называется, не слишком популярна в обществе.
"Зачем она вечно возвращается к этому?" Рори стал колоть дрова. Она и впрямь очень похожа на его мать.
Он развел костер. Кэнайна вошла по колено в воду - там вода была, кажется, уже незамутненная — и зачерпнула в котелок воды. Наискось над костром Рори вогнал в землю кол и подвесил котелок. Потом они уселись на край одеяла и принялись за еду, приготовленную Джоан Рамзей.
Костер потрескивал, время от времени Рори подбрасывал в него дрова. Озеро Кишамускек сверкало синевой, а там, где бродяга ветер, налетая порывами, теребил водную гладь, виднелись серые пятна ряби. Рори вновь вспомнилась пастьба на Гусином острове, синее море вокруг и потрескивающий торфяной костер; вроде бы похоже, только вот между Кэнайной и Пегги Макнил мало было сходства. Украдкой он следил за Кэнайной. Доведется ли ему когда-нибудь в жизни встретить такое странное, противоречивое и сложное существо? Она была одним из культурнейших людей, которых он когда-либо встречал или встретит, но в окружении такого первобытного бескультурья, которое он опять-таки едва ли еще когда-нибудь и где-нибудь увидит.
Вода в котелке закипела. Кэнайна сняла котелок с огня, всыпала чай и поставила рядом с костром. Минуту спустя стала разливать чай по кружкам.
— С молоком и сахаром? — спросила она его.
— Да, с молоком и сахаром.
Принялись за чай. Кэнайна сидела, прижав колени к груди, ее гладкие смуглые ноги дразнили Рори, который откровенно уставился на нее, не зная, что делать дальше. Она рассматривала пальцы своих ног, по-детски вороша ими песок, потом медленно повернула к нему лицо и улыбнулась.