— Моя главная фрейлина, Нэн Сэвил. Она страшно перепугалась.
— Еще бы. Так же, должно быть, напуганы и вы, миледи, потому что это черные силы.
Он посмотрел Анне прямо в глаза, но не заметил страха на ее лице, только необычайную бледность. Уже не в первый раз у Захария возникала мысль, что нельзя полностью отрицать то, что Анна знакома с нечистой силой.
— Почему вы приехали ко мне?
— Потому что, хотя я и успокоила Нэн, сказав, что это пустяк, мне в самом деле страшно. Захарий, я умру? Вы ничего не в силах сделать, чтобы помочь мне?
— Я начну с того, что предам это огню.
Он поднял книгу в одной руке и взял свечу в другую руку, но прежде, чем пламя коснулось одной из страниц, почудилось, что вся комната пришла в движение. Шкаф, в котором стояли стаканы, кувшины, наполненные травами, пестики и ступки, вдруг распахнулся, и все его содержимое стало с грохотом падать на пол и раскалываться. Магический кристалл был подброшен в воздух и наткнулся на окна, карты завертелись по комнате, как будто увлеченные смерчем.
— Что происходит? — вскричала Анна Болейн. Но Захарий не ответил. С побледневшими губами он выхватил из-за ремня свой кинжал, нацарапал на полу большой круг и потом другой — внутри него. Громадные напольные часы, стоящие в углу комнаты, поднялись и, как возмездие, стали двигаться прямо на него.
— Sator arepo tenet opera rotas![5] — запел он и бросился на пол, когда часы упали на него сверху.
— Войдите в круг! — закричал о Анне. — Ради Бога, скорее войдите! — Она, словно в трансе, повиновалась ему. Стараясь изо всех сил выбраться из-под часов, Захарий протянул руку, чтобы схватить немного вербены и укропа из всей этой кучи разбитых кувшинов, лежащих на полу. Затем пронзительно закричал:
— Salom arepo lemel opera molas![6] — И стал пробиваться к Анне, чтобы встать около нее.
— Рисуйте пентаграммы, — приказал он, передавая ей свой нож, и увидел, как она мигом поняла, что он имеет в виду. У него не было времени размышлять об этом, потому что он раскидывал ветви вербены между двумя кругами, постоянно отбиваясь от ударов.
— Уйдите, изыдите, силы зла, — повторил он вновь, но безрезультатно. Вихрь продолжался, пока он пробирался к безопасному месту возле Анны, которая в полуобморочном состоянии находилась в самом центре нарисованных четырех пентаграмм. Встав рядом и поддерживая Анну под руки, он отдавал себе полный отчет в том, что становится свидетелем дьявольского неистовства самых разнузданных сил, и если кто-то из них отважится покинуть созданное им укрытие, то мгновенно умрет. И, каким бы ни был он могущественным и сильным, он не знал, что ему делать. Его магическая сила была недостаточна, чтобы противостоять разбушевавшемуся неистовству злых сил.