— Кажется, ей очень хотелось, чтобы я носил талисман, который защищал бы меня от проклятия, и в этом заключалась причина ее переживаний. Я, конечно же, согласился. Я понимаю, отец, что ты не одобряешь подобные глупости, и сам никогда не пошел бы на это, но я уверен, ты простишь меня.
Сэр Ричард беспокойно заерзал в кресле, глядя прямо в глаза Фрэнсису. Под этим пристальным взором сын почувствовал, как у него начали подергиваться губы.
— О Господи! — прорычал сэр Ричард. Фрэнсис не удержался от смеха. А затем изо всех сил пустился бежать вверх по лестнице и вдоль Длинной галереи, преследуемый по пятам сэром Ричардом. Он был слишком легок на ноги, чтобы такой грузный человек мог поймать его. К тому времени, когда отец, тяжело дыша, ввалился в галерею, Фрэнсис, казалось, испарился в воздухе, и сэр Ричард нигде не мог отыскать его.
В конце концов он сдался и пошел в комнату жены, где застал ее уже одетой, а Джоан прислуживала ей. Фрэнсис долго прислушивался к тишине, а затем, все еще усмехаясь, спустился из самого большого дымохода, слегка потемневший от сажи, как негр.
Спустя несколько дней сэр Ричард и леди Вестон покинули поместье Саттон и отправились в Кале, хотя отцу не очень-то хотелось оставлять Фрэнсиса в качестве хозяина дома.
— Но, действительно, господин, — сказал Жиль Коук, — что плохого, если он поживет самостоятельно?
Однако все были весьма удивлены, когда на третий день после отъезда родителей от сторожки у ворот донеслось известие, что прибыло четверо гостей. Фрэнсис, отрабатывающий в саду теннисные удары, поспешил смыть пот и сменить рубашку, а спускаясь в Большой зал, услышал смех и веселый разговор трех мужчин и женщин. Еще не видя их, он понял, кто эта девушка. Невозможно было не узнать мелодичный голос Анны Болейн.
Послеполуденное солнце проникало сквозь витражи, и, когда она повернулась, чтобы приветствовать хозяина, вокруг ее головы с шелковистыми черными волосами сиял розовый нимб. Фрэнсис часто вспоминал, как она выглядела в тот момент, святящаяся в отраженном свете и с собственным сиянием изнутри.
Рядом с ней стояли, обратив взоры на него, ее брат Георг, ее кузен Томас Уатт, и другой ее кузен, придворный поэт Фрэнсис Брайан.
— Моих родителей нет дома, — сказал Фрэнсис, а затем ему стало неловко, что он повел себя как мальчишка, поспешив сказать это быстро, чуть ли не заикаясь.
— Мы знаем, — ответила Анна и одарила его милой улыбкой, — и приехали навестить вас. Мы сегодня утром выехали верхом из Гевера.
В тот вечер в Большом зале устроили великолепный ужин. Жиль Коук, добросовестно прислуживавший в качестве стюарда, не мог не восхищаться тем, с каким умением его юный господин исполняет роль хозяина. Но, по правде говоря, его внимание было приковано к девушке. К счастью, ему она показалась невзрачной, поскольку он предпочитал пухленьких, мягких женщин. С его точки зрения, грудь у нее была слишком плоской, шея — слишком длинной, нос — слишком острым. Правда, надо признать, у нее были прекрасные темные глаза и густые волосы, но ему этого казалось недостаточно, чтобы оправдать чрезмерное восхищение Анной.