Бхавин хлопнул в ладоши; его маленькие поросячьи глаза как будто вспыхнули. Он развернул руки ладонями вверх на манер политика, приветствующего группу преданных сторонников, и я заметил, как потные ладони влажно блеснули, как задрожали короткие пальцы.
— Спасибо, что пришли. Тянуть не буду, драматизировать — тоже, но хочу, чтобы вы очень внимательно выслушали то, что я скажу, поскольку от этого зависит будущее фирмы и карьера каждого. На ипотечном рынке США есть небольшие проблемы, но к акциям, в которые инвестируем мы, они никакого отношения не имеют. Субстандартов мы не касались. Итак, главное: не волноваться, смотреть в оба, не читать финансовую прессу — эти парни просто завидуют, потому что сами ничего срубить не могут. Как говорится, кто ничего не умеет, тот учит. Кто не может научить, пишет в газете. Долго это не продлится. Рано или поздно такое должно было случиться, и я рад, что оно случилось, но нам нужно быть настороже и воспользоваться моментом, когда рынки начнут восстанавливаться. Бондовые спрэды[28] сильно сжались, но теперь коррекция дает простор для маневра. Вопросы?
Он шагнул вперед, выставил бородку и потер потные ладони. Мэдисон робко откашлялась и подняла руку. Бхавин прошел взглядом по залу, вздохнул и только затем обратил внимание на нее.
— Что, если коррекция не краткосрочная? Если дефолт ударит по всему потребительскому рынку США? У нас огромные риски по ипотечному рынку. Да, мы не стали связываться с субстандартами, но что, если это только начало обвала? Вы читали воскресные газеты? Смотрели Си-эн-эн? Люди обеспокоены по-настоящему. Знаю, вы отмахиваетесь от журналистов, но эти ребята дело знают и наблюдают за рынком очень внимательно. У этих парней есть голова на плечах.
Бхавин снова повернул руки ладонями вверх и улыбнулся:
— Мэдисон, Мэдисон, Мэдисон. Вечный пессимист. Давай поболтаем об этом немного позже, ладно? Вместе пройдемся по цифрам, развеем твои страхи. А сейчас я только хочу, чтоб все понимали: через месяц такой проблемы не будет. Это я вам гарантирую.
Вечером я заглянул в знакомую аптеку. Маленький индиец уже запирал дверь, когда я постучал в стекло:
— Привет. Извините, я… Я потерял свои пилюли. Мне нужно еще. Я бы взял с расчетом на месяц. Пожалуйста.
Он поцокал языком, качая головой, порылся в ящичке за столом и наконец посмотрел на меня совиными глазами:
— Вам нужно остановиться. Если долго принимать, будет плохо. Это средство не для длительного применения.
Я кивнул, схватил с прилавка упаковку, бросил деньги и выбежал из аптеки.