— Нет, — сказала я. — Это случилось позже, намного позже.
— И это происходило в доме?
— Да. Иногда мы выбирались куда-нибудь на машине. Она часто сидела у себя в комнате.
Я видела, как он задумался, стараясь что-то вспомнить.
— Вы ходили в сарай для инструментов?
Я кивнула.
Он покачал головой:
— Вот почему там всегда был такой беспорядок. — Он издал странный звук, похожий на смешок. — А я-то винил Джо.
Потом он спросил:
— Ты его любила?
— Да.
Теперь Вильям выглядел почти так, будто впал в транс. Я понимала, что он пытается как-то упорядочить свои мысли. Он прижал пальцы ко лбу.
— А он знает?
— Он не хочет знать ни меня, ни ребенка.
— Ты с ним виделась?
— Да, сегодня, — сказала я. — Я была у него на приеме.
— А миссис Родригес?
— Не знает. И никогда не узнает.
Вильям посмотрел на пляшущие вдали огоньки. Нам видна была уходящая на восток дорога, а сразу за ней — серая гладь моря. Те, кто не любит карнавал, могут на это время уплыть на острова. К ночи праздник в городе поутихнет, участники карнавала разойдутся по домам, чтобы передохнуть. А завтра — еще один день выпивки, уличных танцев, музыки — и на том все кончится.
— Так вот почему она спятила.
— Да, — подтвердила я.
— То же самое, что и с Бриджит.
— Да.
К этому времени солнце уже стояло низко, и золотистое сияние исчезло. Скоро уже стемнеет.
— Ты хочешь ребенка?
— Не знаю, — сказала я. — Вчера не хотела, сегодня — хочу. — Я сама удивилась тому, что сказала. Но продолжала: — Только умоляю тебя, Вильям, ничего не говори своей матери. Я не хочу, чтобы она или Соломон об этом знали. Мне просто нужно какое-то время, чтобы самой во всем разобраться. Он дал мне телефон одного доктора.
— Зачем?
— На случай, если я захочу избавиться. Говорят, что это не страшно.
На краю площадки появились две бродячие собаки, дравшиеся из-за куриной кости. Они были такими исхудавшими, что у них раздуло животы. Одна из собак, зарычав, погналась за другой; я заметила, что у нее только три лапы.
— Смотришь на таких и думаешь: может, лучше бы им обеим сдохнуть, — сказала я. Но Вильяма уже не было рядом. — Куда ты? — закричала я ему вслед.
Не ответив, он скрылся среди тесно посаженных лачуг.
Несколько минут я просидела на траве. Я чувствовала себя такой усталой, что готова была лечь и заснуть прямо тут. Я подняла глаза на статую — сейчас был виден уже только ее силуэт. На мгновение мне представилось, будто она живая, а не высеченная из камня.