Когда они входили в комнаты, что-то исчезало в рукавах бушлатов воспитанников.
— В карты играете? — напустился на них начальник, — а ну-ка отдавайте, да побыстрей!
Никто не пошевелился. Все сосредоточенно и угрюмо молчали.
— Я хочу познакомить вас с моим новым заместителем, — сказал Николай Михайлович.
Опять никакой реакции. Парни даже не привстали.
От посещения главного корпуса колонии у Горайко осталось тяжелое впечатление.
Вернувшись в свою комнату, серьезно задумался над тем, что увидел. Сумеет ли он здесь работать? Справится ли? Может быть, надо немедленно, не откладывая этого ни на один день, уезжать отсюда. И в то же время: «В панику бросился, товарищ Горайко, сам сюда напросился, а теперь собираешься дезертировать. Хорош…».
Так боролись в нем два чувства, два желания: остаться и уехать. Нет нужды говорить, что взяло верх первое.
Не стану больше углубляться в психологические переживания моего друга. Скажу только, что он быстро освоился с новым для него делом, с новой, не совсем обычной обстановкой и вскоре жизнь вошла в свою колею. Он и здесь отдавал себя целиком работе. Конечно, бывали и ошибки, но он не прекращал попыток увлечь за собой разношерстную и норовистую массу воспитанников.
Многое уже было достигнуто. Здание колонии привели в порядок. Укрепилась дисциплина. Был создан совет колонии, что оказалось нелегким делом: уж больно сильны были еще «идеи» уголовщины с ее псевдоромантической подкладкой. Работа шла напряженно, но поскольку результаты уже вырисовывались, это воодушевляло Горайко. Коллектив стал организованнее, сплоченнее, почти все работали на производстве и учились в школе.
Из этой поры Горайко запомнился один эпизод, о котором много лет спустя он мне рассказывал, сохранив, однако, в памяти все детали эксперимента, грозившего закончиться печально для всей карьеры моего друга на воспитательском поприще.
Приближались первомайские праздники.
Недалеко от местечка, где находилась колония, километрах в трех-четырех, в лесу было несколько красивых прудов. Вокруг живописный лес. Горайко решил привести сюда человек двести воспитанников и провести с ними весь день в лесу. Идея, предложенная совету колонистов, очень понравилась всем и была встречена с большим энтузиазмом.
Первого мая, после того, как колония под звуки бравурного марша с развернутыми знаменами прошла по местечку, Горайко отобрал около двухсот колонистов и пошел с ними в лес. Веселые игры, катанье на лодках сразу захватили воспитанников. Когда же перевалило за полдень, Горайко заметил какое-то беспокойство среди колонистов. Он сразу понял, что кто-то сбежал, но не подал вида, что заметил это.