Вой сервоприводов раздался в глухой тишине улиц, коротко рявкнуло импульсное орудие, жуткие очертания мутанта вдруг исказились, – на том месте, где стояла тварь, всколыхнулся туман из мельчайших частичек плоти, и вдруг время сорвалось в прежнем темпе: с грохотом вышибло дверь, всплески огня и дыма разорвали крыльцо, ударная волна сбила Егора с ног.
Живой… Я живой… Живой…
В ушах стоял звон.
Он жадно хватал ртом прогорклый воздух.
Из здания школы выскочил Родька, метнулся через улицу, схватил Егора, помог встать, потащил его к выбитым дверям.
Он машинально оглянулся, еще не осознавая происходящее, лишь впитывая взглядом осколки реальности: в конце улицы двигался серв, это он спас Егору жизнь, а сзади, настигая кибернетический механизм, катилась темная волна жутких тварей!
Снова ударила оглушительная очередь, но цепь событий уже порвалась, серв исчез из поля зрения – это Родька втолкнул Егора в прохладный сумрак школьного здания.
– Наверх! Бегом!
Егор рванул вслед за другом.
На втором этаже у окна с перекошенным лицом замер Пашка.
Дверь одного из классов была приоткрыта, оттуда испуганно выглядывали младшие ребята.
– Оружие давай! – крик прорвался в сознание. – Егор, да очнись же!
* * *
Он очнулся.
Шок медленно отпускал, по телу гуляла дрожь.
Сознание немного прояснилось, он уронил жилет «разгрузки», присел, почувствовал, как Пашка отобрал у него автомат, а Родька вдруг залепил звонкую пощечину.
Подействовало.
– Я… Я сейчас!.. Сейчас… – Егора мутило. Он привстал, выглянул поверх широкого подоконника.
Улица полнилась мутантами. Твари протяжно выли, серв отбивался от них, используя технические манипуляторы. Ребристый ствол его импульсного орудия был сломан, волочился по земле, болтаясь на толстом жгуте проводов.
Сбоку от Егора вдруг оглушительно заработал автомат.
Гильзы со звоном рассыпались по подоконнику, некоторые отскакивали, падали на пол, катились, дымясь.
– Бей! – подстегнул сознание хриплый, неузнаваемый крик Родьки.
Грохот выстрелов, перестук падающих гильз, сизый дым, сминаемый сквозняком, – все слилось в единое, уничтожающее рассудок ощущение, для которого не придумано слов. Его нельзя описать, можно только прожить.
Егор подался вперед, левым локтем оперся о подоконник, прицелился, выжал спуск.
В теснине улицы негде укрыться. Мутанты, облепившие серва, яростно царапающие когтями его броню, попали под кинжальный огонь. Пули рвали плоть, отшвыривали их тела, с визгом рикошетили от помятого корпуса серва, выбивали султанчики пыли, высекали снопы искр.
Пашка внезапно отшатнулся от оконного проема.