Апостол замолчал, вопросительно глядя на
разбойников, и те наперебой принялись угадывать:
— Царь Крез?1
— Александр Македонский?
— Римский цезарь?
— Харон, а ты что скажешь?
— Что я, дельфийский оракул, чтобы гадать? — проворчал главарь, замахиваясь мечом.
Апостол спокойно посмотрел на него и сказал всем:
— Нет, первым человеком, который вошел в рай, был
не царь, не праведник, а такой же, как и вы, разбойник, только покаявшийся в
содеянном зле и признавший Богом —
Иисуса Христа...
— Кого-о?!
— Харон, погоди, опусти меч!
— Убить его мы всегда успеем!
— Пусть говорит, Харон!..
— ...Харон! — возвращая апостола в сегодняшний день, раздался рядом громкий голос. — Тут к учителю два синопца! Говорят, у них
срочное дело. Один вроде из знатных…
— Для учителя все равны! Подождут!
Апостол поднял глаза на бывшего главаря
разбойников, от страшного прошлого которого осталась одна эта кличка да грубый
голос. Затем бережно свернул записку и спрятал ее на груди…
...После того, как близ Никеи, в пустыне он,
силою Божией, совершил еще одно чудо — сокрушил идола, в котором обитали злые духи, сотни вифинцев устремились
к нему и, окружив, сказали:
— Истинно ты друг и ученик самого Бога! Он говорит
твоими устами!.. Оставайся с нами! Живи у нас...
— Нет! — беря посох, отказался тогда он. — И другим городам, по примеру своего Учителя, должен я нести Слово Божие.
А вам на прощание говорю то же, что заповедал нам, Своим ученикам, Иисус
Христос: «Любите друг друга!». Да, любите друг друга так, как Он возлюбил нас!
Там, в Вифинии, на месте бывшего капища он
водрузил первый каменный крест. Кресты... кресты... Сколько таких крестов
поставил он после этого — сразу и не
припомнить...
После этого было далекое путешествие в Иерусалим.
Затем опять дорога на север: Антиохия, Галатия, Понт.
И вот теперь — Синопа… Во время второго ее посещения его встретили здесь совсем не так,
как в Вифинии... Озверевшая толпа, подстрекаемая местными иудеями и жрецами,
которые смотрели на него с нескрываемой ненавистью, извлекла его из дома и
потащила по улицам, избивая, забрасывая камнями. Не принявшие Благую Весть
синопцы оставили его умирать, но Господь вновь явился к нему и, исцелив,
сказал: «Встань, избранник Мой. Я —
с тобою!»…
…Солнце нырнуло в набежавшую на небо тучу, и лик
апостола сделался лицом обычного человека. Только очень усталого, но все равно
смотревшего на все вокруг с какой-то особенной, все понимающей и доброй
улыбкой…
Янус, как вкопанный,
остался стоять на том самом месте, где увидел апостола. Он никак не мог
поверить в то, что тот — жив.