Отовсюду слышались зазывные крики:
— Колбасы! Горячие колбасы!
— Мегарский лук!
— Чеснок! Клянусь Олимпом, не встретите на агоре чеснока злее!
— Купите кардамон! Кто забыл купить кардамон?
Отмахиваясь от назойливых продавцов, сующих товар прямо в лицо, Эвбулид
первым делом отправился к мясному ряду. Чтобы попасть туда, ему пришлось как
следует поработать локтями, пробиваясь через плотные толпы отчаянно торгующихся
афинян.
— Семь драхм — и этот товар твой! — кричали с одной стороны.
— И ты утверждаешь, что твой чеснок зол, как Зевс в гневе? — возмущались
с другой. — Лжец! Он же сладкий! Гляди, я ем его, словно спелое яблоко!
— Пять драхм!
— Так уж и быть — шесть с половиной... И учти, даже если передо мной
встанет сама Афина, я не сбавлю больше ни обола!
— Э-э! Положи чеснок, так ты съешь весь мой товар!
— Вор! Держите вора!!
Помятый и вспотевший, словно побывал в термах, Эвбулид, наконец, выбрался
к полотняным палаткам, источавшим запах парного мяса и свернувшейся крови.
Внимание его привлек огромный заяц, привязанный к концу длинной палки, которую
держал на плече долговязый крестьянин.
«Ну и зайчище»! — восторженно подумал Эвбулид, но, по привычке сбивать
цену, как можно небрежней спросил:
— И сколько
ты просишь за это жалкое животное?
— Жалкое?! — изумился крестьянин. — Помилуй, господин, это же не заяц, а
настоящая овца! Он бежал от меня быстрее ветра!
— Оно и видно — ты совсем загнал его! — не отступал Эвбулид, трогая зайца
и убеждаясь, что в нем, как в хорошем поросенке, на два пальца жиру. — Или
признавайся, ты, наверное, нашел его в кустах, подыхающим от голода, а теперь
предлагаешь честным покупателям?
— Да я и прошу за него всего три с половиной... даже три драхмы! — сник
крестьянин.
— Целых три драхмы?! — деланно изумился Эвбулид.
Мысленно он обругал себя, что никак не может отделаться от старых
привычек, недостойных его нынешнего положения. Та же совесть подсказывала, что
нельзя обижать и без того бедного крестьянина. Но вслух он сказал:
— Полторы еще куда ни шло...
Крестьянин завертел тощей шеей, высматривая более сговорчивых и денежных
покупателей, но хорошо одетые афиняне толкались либо у лавок со свининой, либо
спешили покупать рыбу.
— Ну ладно! — нехотя уступил он. — Пусть будет две драхмы...
— Полторы! — проклиная себя в душе, стоял на своем Эвбулид.
— Накинь хотя бы обол!
— Сбавить могу!
— Ладно! Грабь... — воскликнул крестьянин, которого дома ждали неотложные
дела на весенних полях.
Эвбулид тут же отсчитал ему девять медных монет и кивком головы приказал
Армену положить зайца в корзину.