Прот пошевелился, пытаясь встать, но боль в боках и груди прижала его к
земле.
Вспомнился сегодняшний вечер в доме Луция, когда его вдруг схватили двое
рабов
и поволокли в
эргастерий1, горящие глаза прокуратора, кричавшего
потным рабам: «Бей! Бей еще!!! Поддай! А ну, бросай плети! Ногами его! Ногами!!!»
Прот застонал, заново переживая случившееся. Боль слегка поутихла. Он
повернулся на бок, затем присел и обхватил голову руками.
Вот что особенно обидно было ему: знать о том, где спрятаны пятьдесят
миллионов сестерциев, и не иметь никакой надежды добраться до них, услышать,
зачем Луций едет в Пергам и не предупредить своего отца, мать об опасности тоже
стать рабами этих проклятых римлян... Вместо богатства и спасения близких он
должен был умереть на острове вместе с другими несчастными.
Прот обвел глазами брошенных на острове рабов: трое лежали ничком, один —
на спине с широко раскрытыми глазами. Еще один лежал поодаль — лицо его уже
тронуло тление. Вздохнув, он представил, что через день-другой так же будет
лежать и он, уже ничем не отличаясь от них, как вдруг услышал невнятный шум,
идущий со стороны Палатина.
Прошло несколько минут. На мосту показалась толпа нарядно одетых римлян.
Впереди шел молодой патриций в козьей шкуре, наброшенной на белоснежную тогу, и
жрецы-луперки. С шутками и смехом они торопились закончить по традиции праздник
Луперкалий у храма Фавна — родственника бога Пана, виновника сегодняшнего
торжества.
Не в силах глядеть на веселящихся рядом с мертвецами людей, Прот невольно
закрыл глаза и мечтательно подумал: а что, если бы в роще, посвященной теперь
Пану, не оказалось в давние времена потайной пещеры и тенистой смоковницы?
Тогда волчице негде было бы вскармливать Ромула и Рема, латиняне построили б
свой город в менее богатом и удачливом месте, и, глядишь, не стали бы такими
могучими и всесильными! Отец не продал бы его тогда за долги римскому
ростовщику, тот не перепродал бы его отцу Луция, и был бы сейчас Прот вольным
человеком, имел жену и шептал ей самые нежные слова...
Хохот римлян и луперков, приблизившихся к храму Фавна, оборвал мысли
Прота.
— Веселятся... — послышался неожиданно рядом свистящий голос.
Прот, вздрогнув, повернул голову. Лежавший ничком в двух шагах от него
раб оказался живым.
— Помоги мне... — прошептал он, делая попытку повернуться на бок.
Прот подполз к нему и увидел, что ноги раба покрыты пятнами свежей крови.
— Потерпи! — сказал он, зубами разрывая на полоски свою тунику. Приподнял
окровавленную полу и отшатнулся. Вместо ног перед его глазами возникло месиво
из белых костей, мяса и жил.