Рузичлер знал, что мануфактурщик не страдает сентиментальностью и не так-то легко вызвать у него сочувствие к страдающим. Убедившись в этом лишний раз, он попытался сыграть на его националистических чувствах… «Не может быть, чтобы не удалось его сломить, — размышлял Рузичлер. — Денежки-то он все-таки отправил в Палестину на покупку земельного участка».
Рузичлер начал издалека, стараясь смягчить богача, даже согласился с его доводами.
— Тут вы абсолютно правы! Торгуйте себе, как торговали, — сказал он, — но мальчику все же надо помочь! В конце концов, это же еврейский парень! Ведь сионистам из «Гардонии» вы помогаете? Подбрасываете им деньги на эмиграцию. Вот и подбросьте — не деньги, конечно, нет, а лишь несколько слов сыщику Статеску! Вы это умеете, когда вам хочется…
— Ах, вот оно что! — взъярился Гаснер. — По-вашему выходит, если я еврей, то должен всем евреям помогать?
— Почему всем? Только безвинному мальчику и его матери, которая учила ваших детей! Только! Вы можете и должны им помочь! Ведь вы прекрасно понимаете, что мальчику предъявили ложное обвинение, что кому-то надо обвинить во взрыве именно еврея, именно потому, что его отец сидит в тюрьме, чтобы на этом сыграть!..
— Это мы с вами так думаем, а кто знает, как там было на самом деле?! И потом, пусть так, пусть иначе, но при чем тут я? Странный вы человек, честное слово! Подумайте только: фашистам надо одно, коммунистам — другое, а мануфактурщик Гаснер, которому не нужно ни того, ни другого, должен, по вашему мнению, ввязаться в драку между ними! Выходит-таки красиво: Гитлер заказывает музыку, наши легионеры пляшут, коммунисты обделывают свое дело, а за все должен расплачиваться кто? Гаснер!.. Оставьте меня, ради бога, в покое. У меня магазин, и я торговец мануфактурой, а не адвокат, чтобы заниматься освобождением людей из сигуранцы!.. И вообще, очень может быть, что этот мальчик, как и его папочка, из числа тех, которые витают в облаках и хотят, видите ли, мир переделать… Такие люди способны на все. Я уже хорошо их знаю, не беспокойтесь!
Наконец-то Гаснер заговорил вполне откровенно, и Рузичлер понял, что этот человек ради своего благополучия и пальцем не шевельнет, чтобы помочь кому бы то ни было.
— Приспосабливаетесь, — в упор глядя на Гаснера, со злостью заговорил Рузичлер. — Боитесь не угодить подонкам господина Попа! Думаете, что всякий владелец магазина и миллионов в банке для них свой? Ошибаетесь! Вы были и останетесь для них евреем… И когда такие, как ваш приятель Статеску и дружки господина Попа с сынком, будут вешать иудеев, висеть и вам на той же виселице… Не воображайте, будто, субсидируя сионистиков из «Гардонии» или подбрасывая мелочишку общине, вы делаете большое дело для спасения еврейского народа! Нет, господин Гаснер! Вы все равно его предаете, так же как предаете ни в чем не повинного мальчика и его несчастную мать!