Ана пожала плечами.
— Как-то односторонне. Тогда ты тоже должна…
— О, я бы с удовольствием, — ответила Вероника, — но история моей семьи, во-первых, в несколько раз короче, а во-вторых, как я вижу, гораздо беднее событиями. Поэтому лучше бы мне послушать. Мы же неравноправны, — улыбнулась она искательно, — я твоя младшая подруга.
— Ну что ж, — согласилась Ана, — пожалуй, я не против… В следующий раз… если у тебя все еще останется такое желание…
— А сейчас, — сказала Вероника, — реши сама: или ты отложишь описание своей проблемы до окончания сериала, или все же расскажешь об этом сегодня (то есть доведешь хотя бы одно дело до конца), но в последнем случае тебе придется заменить свой длинный рассказ неким кратким логическим мостиком.
Ана рассмеялась.
— Ника, ты прелесть, я люблю тебя! Ты ужасно, просто ужасно напоминаешь мне себя в молодости. Наверно, в тебе я люблю себя. А может, свою воображаемую дочь… или сестренку… И вообще, — она плутовски сощурилась, — сдается мне, что ты, младшая подружка, влияешь на меня гораздо больше, чем я на тебя. И уж точно больше, чем кажется нам обеим.
— Ну давай, — нетерпеливо потерла ручки Вероника.
— Я иду у тебя на поводу, — объявила Ана. — Раздел первый, то есть краткий логический мостик. Час назад я сказала тебе, что моя проблема связана со счастьем… в сущности, даже не историю своей семьи я начала описывать, а историю своего счастья. Конец моего сериала — это буквально понимаемый хэппи-энд, то есть я стала счастливой. Поскольку счастье у каждого свое, полагалось бы определить, что лично я вкладываю в это понятие; однако, такое определение явно не было бы кратким, а потому я остановлюсь только на одном из признаков моего счастья: это гармоничные отношения между мною и Филом.
— Ты сказала «моего», — заметила Вероника, — но неужели найдется женщина, которая исключит гармоничные отношения между собой и своим мужем из своего понимания счастья?
— Не знаю, — сказала Ана, — возможно, у каких-нибудь феминисток другие понятия… Или у молодежи… Я не претендую на оригинальность; согласна, что это самый обычный, мещанский идеал. Но дело не столько в понимании, сколько в достижении счастья. Ведь если бы даже все на свете женщины согласились, что без гармоничных отношений в семье счастья не достичь, разве одно это понимание сделало бы их счастливей? У многих и семьи-то нет… Я достигла счастья. Нашла, создала, открыла секрет… называй как хочешь. Поэтому и говорю — «моего».
— Ну ладно, — сказала Вероника, — это все философия; ты обещала объяснить проблему, а я поняла только то, что у вас с Филом гармоничные отношения, что поэтому ты счастлива и именно поэтому возникла проблема. Это называется ахинея.