— Подожди, — шепнула Мария, видя, что Сид так и норовит забраться рукой под бюстгальтер из плотного полотна. — Так нельзя. Ребенок в критическом возрасте; мы можем нанести ему серьезную моральную травму.
Она повернулась к отроку.
— Ваше высочество!
— Больше не называй меня так, — буркнул Игорь, не поворачивая к ней головы.
Мария шагнула к нему и обняла его за плечи.
— Милый мой, — сказала она, — бесценный мой брат по несчастью, ты можешь попроситься домой, и я доставлю тебя; но подумай — что такое твой дом?
Отрок, надувшись, молчал.
— Я всю жизнь только и теряла, — сказала Мария. — Неужели ты покинешь меня из-за разницы в возрасте?
— Не так я и мал, — огрызнулся он. — Я все понимаю.
— А коль понимаешь, не веди себя как избалованное и капризное дитя.
Он повернулся.
— Я хочу в общество.
— Знаю, — сказала Мария. — Думаешь, я не позаботилась об этом? Адвокаты занимаются визовыми и денежными вопросами, подыскивают тебе colegio и т.д.; ты будешь принят, обласкан и устроен так, как этого заслуживает твое истинное достоинство.
Он недоверчиво улыбнулся.
— А откуда у тебя столько денег? Орден-то тю-тю.
— А это тебе знать не положено, — тихо сказала Марина и ущипнула его побольней — она знала, что он не вскрикнет; и, все же покосившись на Сида, еще тише добавила: — У меня в Испании могущественных покровителей пруд пруди.
Царевич поджал губы и опять отвернулся.
— А чтобы ты чувствовал себя еще более уверенно, — сказала Мария, недовольная этим его жестом, — мы сделаем вот так. — С этим словом она сняла со своей шеи тяжелую золотую цепь со множеством драгоценных камней и эмалевых вставок и надела эту цепь на шею царевича.
— Теперь ты генерал Ордена, — сказала она. — Ты понимаешь, что сейчас это во многом лишь символ… но — кто знает?
Отрок прижался головой к ее груди и вздохнул.
И она вздохнула, глядя над его головою за горизонт — и опять, как недавно на островке, почуяла оттуда, с северо-восточного направления, запах жженой резины. Тогда она поняла, что это означает. Из ее глаз выкатилось по одной крупной слезе и упало на кудри царевича. Она медленно сняла со своей шеи вторую, оставшуюся, тонкую цепь. Она посмотрела на золотой кулон. Она его не раскрыла.
На какой-то момент она ощутила себя перед огромным небесным зеркалом. Вытянув руку с цепочкой подальше от себя, она перенесла ее через бархатный борт. Она разжала пальцы и тихо ахнула, когда Царевна покинула ее тело и стремглав понеслась за цепочкой — вниз, в глубину.
Каково бедняжке теперь, спросила себя Мария, ведь Она же боится влаги… Она была так беззащитна… так нежна… Нет, подумалось ей, это неправильно. Это всегда было неправильно. Человек водное существо; и она душою услышала подтверждение — радость всплеска, легкости, плавности и веселых сверкающих пузырьков.