— Когда я думаю о тебе, — признался Матвеев, — у меня в душе, словно маленький серебряный колокольчик звучит: На— дддзынь — ка, На— дддзынь — ка…
— А у меня бронзовый колокол гремит: Паш— шшш — ша.
— Я тебя так люблю
— А я еще больше. Поедем домой.
Ольга услышала знакомые голоса и выскочила в коридор.
— Вернулись! Наконец-то!
Мгновенно поставила диагноз:
— Помирись? Слава Богу!
— Мы и не ссорились, — Надин надменно вскинула брови. И получила:
— Вруша, — прошептала племянница.
— Как ты, негодная, с теткой разговариваешь?! Что себе позволяешь?! Паша, она меня последними словами обзывает! Ни уважения к старшим! Ни благодарности! Нахалка!
— Ой— ой— ой… — передразнивая походку Надин, запрыгала Оля. — Папа, пока ты дулся, Надин рыдала горькими слезами. Маша до сих пор не может высушить подушку.
— Ах, вы, вредные ябеды… — Павел обхватил своих женщин за талии и закружил. — Господи, как же хорошо.
Он рухнул на диван, увлекая Олю и Надин за собою. Чмокнул обеих в макушки. Сжал покрепче.
— Лапочки мои. Куколки.
Женщины переглянулись. Нежностями Матвеев, обычно, предварял неожиданные сообщения.
— Девочки, я должен признаться, — оправдывая ожидания, выдал Павел. — Я не только купил собственность в Швейцарии. Я запросил право на жительство. И получил согласие. Осенью будем оформлять документы.
— Господи! — изумилась Надин. — Зачем? Чем тебе Родина не угодила?
— Мне надоела безответная любовь. Я хочу жить в стране с конституцией, хорошим климатом и трезвыми рабочими. Быстрее и проще самому выучить немецкий и французский, чем ждать пока в Российской империи воцарится порядок. Вам, мои милые, швейцарское гражданство не помешает. Красавицам Швейцария к лицу. Что скажешь, Оля?
Дочка теребила косу и улыбалась.
— Хорошо. Я согласна.
Надин всплеснула руками:
— А я — нет.
Матвеев с сожалением покачал головой.
— Ничем, милая, ни могу помочь. Нас большинство. Так что, да здравствует Конфедерация кантонов, президент, двухпалатный Федер и вечный нейтралитет.
— Но Швейцарии — осиное гнездо русских социалистов. В Женеве полно эсдеков и эсеров! — возмутилась Надин. — Я не желаю видеть их гнусные рожи! Не желаю слушать пустые речи! Я хочу нормально жить, а не натыкаться все время на свое прошлое. Я его ненавижу и боюсь.
— Наденька, — Павел был на удивление строг. — Прошлого нельзя бояться. Прошлое надо отпустить.
— Ты не понимаешь, что говоришь, — поморщилась Надин. — Они не отстанут от меня. Они разлучат нас. Обманут. Заставят меня вернуться в партию.
Павел нахмурился:
– Мы не будем бояться и не позволим себя запугать. Мы не дадим тебя в обиду. Правда, дочка?