Азиаты (Рыбин) - страница 89

После застолья императрица прошла в Грановитую палату, осмотрела палаты старых русских царей. Свита сопровождала её, но беседовала она с Салтыковым о Волынском, расспрашивало тех, кого раньше знала, но ещё не успела справиться о них. Спросила и о семейных делах Волынского, а, узнав, что Артемий Петрович схоронил жену, воскликнула:

— Ах, бедная Александра Львовна! Но каково вам, Артемий Петрович, без мамки-то, у вас же две дочери?! Может, отложим ваш инспекторский вояж на Каспий займётесь воспитанием дочерей?

Предложение императрицы Волынский воспринял как унижение. «Это мне-то с детьми возиться, на манер мамаши или гувернантки?!» — чуть было не выпалил он эти слова, но спохватился вовремя:

— Место мужчины в своём строю, а для воспитания дочерей отыщутся другие: родни много.

— Ну, так сговоритесь с Головкиным, он подскажем когда ехать и по каким моментам вести переговоры в дикой степи. А вы, Семён Андреевич, помогите вашему воспитаннику, о чём бы не попросил.

Вечером, прежде чем вернуться домой, где было холодно и пусто (обе дочери жили у Нарышкиных), Волынский заехал к Семёну Андреевичу. Целая сотня казаков провожала губернатора, а когда он вошёл в свой дом, стража оцепила особняк с улица, встала под самыми окнами. Чай подали в кабинет, и Семён Андреевич, не особо чванливо, но всё же не сдерживая гордости, стал поучать Волынского:

— Надеюсь, понял ты, Артемий, в какую сторону жизнь поворачивает? Анна наша живёт с курляндским немцем, во всём его слушается, но в своём русском народе души не чает. Бирон для постели, а Волынский для большого дела. Так-то… Поднатужься, выбрось из себя дурь да покажи на что способен. Силы в тебе богатырские, да расходуешь ты их по пустякам. Сейчас нам, верным сторонникам почившего Петра Великого, много надо сил, дабы уберечь русское государство от недругов. Долгоруких она разогнала, к Голицыным подбирается. А как не станет ни тех, ни других, на тебя, да на таких, как ты, и будет вся опора! Не немцам же отдавать русскую землю. А коли опора на тебя, то ты и подготовься, подобно Атланту, русскую землю на своих плечах держать… Прости старика грешного за высокопарность, но видится мне, что быть тебе у самого порога хором Анны Иоановны.

— Спасибо, Семён Андреевич, за любовь вашу ко мне, за искренние отеческие советы. Озорства и впрямь во мне много, а злости ещё больше, но я постараюсь пустить их по новому руслу.

Волынский уехал от Салтыкова окрылённый. С неделю ночевал в холодной комнате, а в других гуляла пустота, шурша тараканами и мышами. Во флигеле обретался мажордом с гайдуками, а на заднем дворе прислуга. Узнал Артемий Петрович от знакомых, что капитан-лейтенант Фёдор Соймонов объявился в Москве. Отправил за ним слуг — привезли его, а с ним архитектора Петра Михайловича Еропкина. Славно в этот вечер посидели и поговорили о назначении русского дворянства единомышленники. Открыл Артемий Петрович свою тайну о создании прожекта о гражданстве и устройстве российской жизни. Дальше — больше: в одиноком и обширном доме собиралась теперь целая группа людей, разделявших взгляды Волынского. Завсегдатаями в доме, помимо Соймонова и Еропкина, стали ещё два горных инженера — Андрей Фёдорович Хрущов и Василий Никитич Татищев. Они воспитывались под могучими крылами Петра Первого, учились за границей, кроме Татищева, и в знаниях далеко превосходили Волынского. У каждого своя библиотека, в книгах, о которых Артемий Петрович раньше и не слыхивал, — Липсий, Тацит, Сенека — и всё на иностранных языках, подступиться к чтению невозможно. Новые сподвижника Волынского охотно переводили необходимые для его образования политические и исторические тексты. Все эти статьи так или иначе согласовывались с воззрениями самого Артемия Петровича. И конечно, эти люди принимали горячее участие в шляхетских замыслах, даба приблизить Анну Иоановну к русскому Отечеству. Волынский нимало был удивлён, что и Татищев занят сочинительством. Недавно он представил Верховному тайному совету записку о государственном устройстве России: в ней изложил проект шляхетского политического представительства с двумя палатами — верхней и нижней… Архитектора Еропкина Волынский полюбил за размах, с которым он отделывал архитектурные сооружения в Санкт-Петербурге. Еропкин познакомил Артемия Петровича со своей сестрой Натальей, родом из смоленских князей. Высокородная дворянка с аристократическими манерами поведения и ангельски мягким голосом в один вечер воспламенила буйное сердцу Волынского. На Рождество он женился, а весной, готовясь к отъезду в Астрахань под начальством фельдмаршала Миниха, услышал от новой супруги, что она беременна. Волынский со спокойным сердцем покинул Москву…