– Инспектор Миртиль, — представился блондин, входя. Клеман семенил за ним тихой, но сильно разъяренной тенью.
– Надо же! — удивился Гриб. — Еще один? Как много вас у каждого трупа, ребята. Помню я, как в детстве задавили моего школьного товарища, так тогда…
– Месье, — оборвал его Миртиль, — давайте перейдем к делу. Вы ведь кудесник, видите сквозь стены. Так расскажите нам, что вы увидели, и не морочьте голову.
Старик сощурился с хитрецой во взгляде.
– А вы далеко пойдете, молодой человек, далеко!
Тут Клеман пробормотал сквозь зубы нечто нечленораздельное, что ни в коем случае не стал бы печатать дамский журнал.
– Вы ее видели? — бросился Миртиль в атаку.
– Кого?
– Женщину из четыреста первого. Она была одна?
– Одна. До того как начался матч, одна. Потом я уже не смотрел. Сами знаете, «синие»[12] играли…
– Опишите ее нам.
Старик ненадолго задумался.
– Ну… Возраст — года двадцать четыре. Личико свежее. Волосы темные. Глаза — не знаю какие. Татуировка на запястье.
– Как браслет? — насторожился Клеман.
– Красная с зеленым. Как браслет, да.
– На какой руке?
– На левой.
– Она, — одними губами прошептал Клеман. — Портье ничего не говорил про татуировку.
– Симпатичная девушка, — грустно продолжал старик. — Но чудная, я вам доложу. С приветом. И одна. Я не люблю, когда девушка одна. Когда она с кем-то еще, гораздо интереснее наблюдать. И знаете, что я вам скажу: молодежь совершенно разучилась заниматься любовью. Пыхтят только, а пыла никакого. Страсти нет. Одна сплошная гимнастика, и больше ничего.
Клеман сжал руки в карманах в кулаки. Миртиль взглянул на него с веселыми искорками в глазах.
– Вы сказали, что она с приветом. Почему вы так решили?
– Конечно, с приветом, — фыркнул старик. — Кто будет в здравом уме таскать с собой столько оружия?
– Сколько?
– Два пистолета. Один она собирала-разбирала, а из другого все в зеркало целилась. С придурью барышня, это точно.
Клеман потер ладонью лицо. Так, у Вероники две пушки — это кое-что. Целилась в зеркало — значит, заранее готовилась к приходу своего любовника, чтобы укокошить его. И время подгадала такое, когда никто ничего не заметит.
– А еще она волосы красила, — вставил старик.
– В какой цвет? — спросил Миртиль довольно спокойно. Он уже нашел коробку из-под краски в мусоре и знал ответ.
– А ни в какой. Не вышло у нее ничего.
– А еще что?
– Мылась под душем, но это я уже не видел. Слышал только шум воды.
«Голая она ничего, — думал любитель открыток. — Только вам, олухи полицейские, я ничего про это не скажу». Он и впрямь не сообщил, что Вероника разделась до белья, когда красила волосы.