Я еще раз ткнула ногой подушечку. Зря я вообще потащилась в эту комнату с экранами… Таллок посмотрела на качавшуюся подушечку, потом снова на витраж.
— Знаешь, зачем я сюда пришла? — спросила она. — Чтобы составить текст прошения о переводе.
Прошение о переводе означало добровольное отстранение от расследования. Прошение о передислокации означало конец карьеры в органах.
— Пока что неплохо получается, — продолжила она как ни в чем не бывало, словно мы обсуждали вчерашние сериалы. — Скромно, но без пресмыкательства. В таком, знаешь, слегка извиняющемся тоне, иначе нельзя.
Мне нечего было на это сказать.
— Все друзья — прямо скажем, немногочисленные, — умоляли меня отказаться от этого повышения.
Нужно было ехать домой. Мне такое не под силу. К тому же в ноге проснулся настоящий нервный тик. Если я не встану и не уйду сию же минуту, бедная подушечка для коленопреклонения в любой момент может улететь к чертовой матери.
— Мне говорили, что я не готова. Что нужно повременить. — Она посмотрела на меня. — Но скажи, Лэйси, разве часто подворачивается такой шанс? Следующего пришлось бы ждать лет пять. — Она снова отвернулась и тяжело вздохнула. — И мне казалось, что Лондон — это так далеко…
— От Шотландии? — рискнула я.
Голова Таллок непроизвольно, по-змеиному дернулась в мою сторону, но тут же развернулась обратно к витражу.
— А что ты знаешь о Шотландии?
— Ничего, — честно сказала я. — Ну, почти ничего. Знаю только, что у вас там было какое-то громкое дело.
Таллок молчала.
— Не только громкое, но и страшное. Очень страшное. Не все шрамы затягиваются.
Когда я снова на нее посмотрела, она уже зажмурилась и тянула рукава пиджака, словно норовила спрятать запястья. Почувствовав на себе мой взгляд, она открыла глаза.
— Я так рассудила: ну что уж такого ужасного может случиться в южном Лондоне? Какая-нибудь мелкая поножовщина. Домашняя ссора с мордобоем. С этим я бы справилась. А вот к такому оказалась не готова.
— Ничего такого пока не случилось, — поправила я. В голосе у меня уверенности было куда больше, чем в душе. — Такое еще не произошло. Одно убийство, только и всего.
На сей раз она не отвернулась. По ее переносице и щекам, что нетипично для женщин с ее цветом кожи, были рассыпаны мелкие веснушки.
По проходу, мимо массивных арок светлого камня, расставленных вдоль нефа, уже брел дьячок, которого я встретила у входа.
Таллок не сводила с меня глаз.
— Полицейских, искавших Джека-потрошителя, буквально распяли. И с тех пор их репутация нисколько не улучшилась. Чарльзу Уоррену даже пришлось уйти в отставку. Я своей отставки ждать не намерена. Понимаешь, Лэйси, я не смогу жить с пятью трупами на совести. Просто не смогу.