Мир, который качается под ногами!
Прежде всего здесь было страшно тесно. До этого парусные корабли казались Чарли громадными; теперь же он огляделся и понял, что находится у самого края деревянной скорлупки, слишком маленькой, чтобы служить домом для доброй полсотни человек. Взгляд Чарли выхватывал из окружающего пространства детали: канаты, мачты, перевернутую шлюпку, гладкие доски палубного настила.
Все казалось грубым, грязным и в то же самое время хрупким по сравнению с мощью океана, который словно затаился, поджидая очередную жертву. Вновь накатил страх — там, внизу, вода! И Чарли зажмурился. Он так бы и стоял с закрытыми глазами, мысленно проклиная все на свете, но тут на палубу поднялся Блейк и тряхнул своего «племянника» за плечо. Чарли встретился с ним взглядом: «Не трусь, — говорили глаза моряка. — Все будет хорошо».
— Наконец-то прибыли! — По лестнице, уходившей в трюм, поднимался уже знакомый Чарли пират, Билл Рэнсом.
На нем был темно-зеленый камзол, богато украшенный серебряной вышивкой, но изрядно потрепанный и кое-где продырявленный. Чарли заподозрил, что накануне Рэнсом нарочно оделся попроще, и это подтверждало версию Блейка о том, что пираты не хотели привлекать к себе внимания. — Пациент уже заждался. Пожалуйте за мной!
Блейк вручил Чарли саквояж с инструментами и пошел вперед с таким важным видом, словно был по крайней мере губернатором Чарльз-Тауна. И Чарли не оставалось ничего иного, как с независимым видом поспешить следом. Он с трудом понимал, куда идет и где находится. Больше всего он боялся споткнуться и грохнуться на палубу на радость всем вокруг. Рэнсом привел их в капитанскую каюту, находившуюся в кормовой части судна.
Каюта оказалась просторной и богато обставленной, но грязной. Сам капитан лежал на узкой койке, закутавшись в тонкое шерстяное одеяло. Он с трудом повернул лицо в сторону вошедших. Чарли сразу отметил, что хозяину «Нимфы» на вид около тридцати, это был небольшого роста мужчина, светловолосый и очень бледный. Когда они подошли ближе, стало заметно, что, во-первых, бледность Фрэнсиса Холфорда была неестественного происхождения, поскольку кожа здорового человека не может иметь отчетливо серого оттенка. Во-вторых, капитана бил озноб, при этом лоб его был усеян крупными каплями пота. Левая щека у него подергивалась в тике.
— А-а, наконец-то… — тихо произнес он, с трудом приподняв веки. — Вот и вы, любезнейший доктор…
Холфорд был первым из пиратов «Нимфы», кто заговорил с Блейком без панибратства и даже с уважением. Выражался он как джентльмен, Чарли тут же утвердился во мнении, что капитан пиратов по происхождению и воспитанию стоит намного выше своих матросов. Что, впрочем, ничуть его не оправдывало. Скорее, наоборот: Чарли еще мог понять простолюдина, подавшегося в разбойники из-за мечты о богатстве и лучшей жизни, но аристократа — никогда.